Перестановки в украинском руководстве летом 2025 года следует рассматривать как попытку сместить акцент с фронтового управления на политико-дипломатическое удержание ситуации.

Формальной причиной стало продолжение ротации в исполнительной власти, однако реальным содержанием является перестройка под возможный переговорный цикл с Россией и частичную перезагрузку внешней управляемости украинским аппаратом.

Назначение Юлии Свырыденко премьер-министром завершает цикл технократизации кабинета. Её фигура не несёт самостоятельного веса в силовых или внешнеполитических кругах, зато плотно связана с американскими и европейскими финансовыми структурами. Свырыденко — это гарантия выполнения соглашений с МВФ, соблюдения контрактов на импорт вооружений и удержания социально-экономической стабильности на фоне спада мобилизационного ресурса. Сменивший её на посту министра экономики Тимошенко выполняет чисто административную роль.

Бывший премьер Денис Шмыгаль переведён на позицию министра обороны. Это не повышение и не доверие, а способ изъять его из политического ядра и удержать в контуре формального участия в управлении. За Министерством обороны в новой конфигурации закреплены операционные задачи, но не стратегия. Решения по фронту, как и прежде, принимаются в Офисе президента, а теперь — дополнительно через аппарат Совета национальной безопасности и обороны, куда назначен Рустем Умеров.

Интересным  дополнением является не то, что Умеров покинул Минобороны, а то, куда он переместился. СНБО в украинской системе координат — это канал прямой координации с Офисом президента, Западом, а также неофициальной дипломатии. Умеров не отстранён, а переведён на главную роль в новой фазе: в переговорах с РФ. Это признано и официально, в заявлениях о его новой задаче — активизации дипломатических контактов и координации с партнёрами по безопасности. Его знают и в Турции, и в Катаре, его воспринимают как «мягкую» фигуру, не ассоциированную напрямую с провалами в Бахмуте, Авдеевке или под Харьковом. Назначение его на СНБО — это не ослабление, а наоборот — попытка выстроить переговорный трек, не вызывающий раздражения ни в Москве, ни в Анкаре, ни в Вашингтоне.

Уход Умерова из военного командования также связан с необходимостью очистить переговорную позицию от образа жёсткого или неуступчивого игрока. Его портрет в дипломатических кругах — рациональный, технократичный, управляемый, не склонный к публичной резкости. На фоне постепенного сворачивания наступательных операций и фрагментации военной поддержки со стороны ЕС, наличие такого переговорщика стало ключевым элементом подготовки к следующему этапу — или деэскалации, или заморозке конфликта на взаимоприемлемых условиях.

Социальный фактор также учитывался при перестановках. На фоне затяжной войны и отсутствия крупных побед, украинское общество находится в состоянии накопленной усталости. Появление фигуры переговорщика, но без объявления начала переговоров, позволяет власти управлять ожиданиями населения. Умеров в СНБО — это способ сосредоточить внимание на переговорах. Это также стабилизирует ситуацию в элитах, часть которых выступает за начало процесса разрядки, особенно в условиях ухудшающейся экономической конъюнктуры и растущих рисков политической фрагментации.

Но, Умеров  это не только переговорщик, но и человек, способный встроиться в стратегию технологической переориентации управления и войны. Его опыт в сфере цифровых инфраструктур, автоматизации процессов и IT-бизнеса (в том числе в международных форматах) — скрытый, но критически важный актив, особенно на фоне трансформации самой природы войны и управления конфликтом.

Умеров до прихода в Минобороны и политику вообще был связан с технологическим бизнесом. Он был сооснователем компании Astem, которая занималась инвестициями в IT и телекоммуникации, и участвовал в международных инициативах по цифровой трансформации, в том числе через связи с турецкими и катарскими цифровыми платформами. Внутри Украины он продвигал идеи цифрового аудита, блокчейн-решений в госуправлении, и автоматизации логистики и документооборота.

В Минобороны он с самого начала пытался переформатировать работу министерства в сторону цифровизации. Его попытки внедрить стандарты НАТО в IT-документооборот, автоматизированную систему снабжения, и даже элементы цифровой прозрачности в оборонных закупках были встречены сопротивлением, особенно со стороны старых коррупционеров и офицерского корпуса. Тем не менее, именно эти инициативы сделали его удобным для Запада и понятным для технократов. 

Экономическая часть нового кабинета полностью выстроена под логику военного форпоста Запада. Ключевая задача — ускорить внутреннее производство вооружений, локализовать технологические цепочки НАТО и удержать платёжеспособность страны в условиях неопределённости с продолжением масштабной военной поддержки. Свырыденко в этом контексте выступает как гарантия договороспособности. Кабинет фактически перестал быть политическим и перешёл в технократическую форму, с полным контролем со стороны Офиса президента.

Внешне политически новая структура соответствует условиям, в которых США начинают готовить почву для неформального переговорного процесса. Публично Украина продолжает демонстрировать жёсткую линию, но реальные ходы — назначение Умерова, выход Шмыгаля из центра, обновление кабинета — говорят о подготовке к мягкой трансформации стратегии. Сейчас переговоров официально нет, но структура власти уже адаптирована к их возможному началу.

Таким образом, главной фигурой, которая поедет на переговоры, остается Умеров. Его вывели из подчинённой роли министра и поставили над системой как координатора. Не потому, что он силён, а потому, что он — наименее токсичный и наиболее понятный партнёр для всех сторон. Именно он, как глава СНБО, будет представлять украинскую сторону при выходе на будущие консультации, как остаточная ставка на управляемый выход из фазы открытого конфликта. 

Михаил Фомичев, журналист, эксперт. 

Не забудьте поделиться новостью. Отзывы и пинг пока закрыты.