Дальневосточный лосось
В этом году мы еще порадуем близких настоящей красной икрой, но поставим ли мы ее на стол через несколько лет? Как отмечают экологи, настоящий дикий лосось остался на планете только в реках Камчатки, но он погибает и перестает нереститься из-за масштабного загрязнения вод ядовитыми отходами золотодобычи.
По традиции, к новогодним праздникам мы покупаем красную икру. В этом году такая возможность еще есть. Но уже несколько лет назад жители Камчатки били тревогу: они волновались, что красная камчатская икра, которая славится не только в России, но и за рубежом, может исчезнуть навсегда – вместе с природой края. И писали президенту РФ Владимиру Путину о том, что золотодобывающая промышленность, работая на лососевых реках, уничтожает рыбу. В частности, уже тогда местные жители писали жалобы о деятельности компании «Тревожное зарево» на реке Асача, которая сбрасывает отходы в реки, при этом Северо-Восточное территориальное управление ФАР потеряло контроль над состоянием базы воспроизводства водно-биологических ресурсов края, а золотодобытчикам разрешали работать на реках без проведения оценки воздействия этих опасных работ на экосистемы, игнорируя мнения экологов.
Сегодня мы пожинаем плоды этого попустительства, равнодушия и коррупции. Совсем недавно компания «Тревожное зарево» (учредители – английская компания Тrans-Siberian Gold (TSG) ) заплатила миллионы (если быть точными, 138 млн рублей) за нарушения, вскрытые Росприроднадзором: золотодобытчики пытались выдать отходы IV класса опасности, более ядовитые, за V класс опасности (обычно приравниваемый к простому мусору).
И это лишь один из примеров и доказательств нарушений работы «Тревожного зарева». Для сравнения – III класс опасности, который, как утверждает местный эколог, председатель Межрегиональной общественной организации «Экологическая безопасность» Сергей Мылов, в отходах «Тревожного зарева» также присутствует, еще более опасен, это цианиды и прочие химические вещества, остающиеся от добычи золота в отваливаемом грунте и попадающие в местные реки. Ну а I класс, опасности, для понимания – это тот самый яд «Новичок», как пример.
Рыба, плавающая в отравленных камчатских реках, неминуемо сама напитывается ядовитой химией. Косяки лосося, всегда нерестящегося в местных водах, уже редеют. Лосось просто перестает заходить сюда на нерест. А ведь Камчатка обеспечивает более 30% добычи рыбы всей страны, а для края рыбодобыча – это более 50% объёмов промышленного производства (а добыча полезных ископаемых составляет лишь 6% валового регионального продукта).
«Тревожное зарево» не строит новые очистные сооружения, а старые не справляются с объемами.
Неудивительно, что за годы золотодобычи край потерял свою гордость – те невероятные пейзажи, когда реки буквально кипят от рыбы, зашедшей в нее на нерест. Охотоведы и рыболовы говорят, что такого буйства природы тут уже не увидишь. При этом вода в реках грязная, желтая, пить ее нельзя, а мясо рыбы внутри подчас покрыто какими-то подозрительными пятнами.
«Любые проекты золотодобычи должны быть согласованы с местным населением, должны быть подготовлены программы рекультивации земель. Потому что горнодобывающие компании добудут всю руду и уйдут отсюда. А говорить о добыче полезных ископаемых на Камчатке без контекста лососевого нельзя, Камчатка – страна лосося. Любая река так или иначе впадает в более крупную реку, которая является нерестилищем того или иного вида рыбы, одного из шести видов тихоокеанского лосося», — говорит Юрий Кисляк, пресс-секретарь представительства WWF (Фонд дикой природы, Россия) в Камчатско-Берингийском экорегионе.
Как рассказывает Юрий Кисляк, у каждой рыбы свои предпочтения: «Например, большой чавыче, которая путешествует на огромные расстояния, нужны заломы на реке, когда водоток подмывает их, делая большие ямы, и рыба может в них отдыхать. Если это все снесет, то рыбе отдыхать негде. Если мы говорим о нерке, то это озерные нерестилища, обязательно с галькой, мелководной, с подтоком родниковой ключевой воды снизу. Сложные условия. Если что-то пойдет не так, то все погибнет. Лосось не зайдет, не отнерестится, произойти может все что угодно». Как подчеркивает представитель WWF, влияние на ситуацию с лососем и в целом на жизнедеятельность экосистем края, кроме природных изменений или изменений климата, оказывает еще и человеческий фактор, а также вред от промышленной, золотодобывающей деятельности.
«Рыбодобывающая промышленность на Камчатке — это основное, здесь большая часть населения так или иначе занята этим, — подчеркивает Юрий Кисляк. – Рыба -основной источник пищи для населения. А еще огромная часть людей занята в обрабатывающей промышленности, в добывающей промышленности, в поддержании всех судов в рабочем состоянии, это огромные ресурсы. Люди имеют рабочие места, живут здесь, платят налоги. Не будет ресурса — не будет рабочих мест».
Как отмечает Сергей Мылов, в лососе заложено инстинктом возвращение в места рождения – то есть в реки. «Лосось идет в реки раз в три года. А если три раза рыба не отнерестилась, — все, река пустая, рыба туда больше не пойдет. И ее не будет. Мы облетали наши реки. Если река желтая – это золотодобытчики сбрасывают туда отходы. И очень мелкий песок. Он забивается в жабры рыбы, она гибнет, дальше не поднимается в нерест».
Интересно, что лосось вообще является уникальным видом рыбы. Рождаясь в реке, лосось путешествует в море и океан, там набирается сил. И возвращается обратно в реку, после нереста погибая и оставляя накопленные ресурсы здесь. Как рассказывает Юрий Кисляк, биологи заметили, например, что на лососевых реках деревья растут в три раза быстрее, чем там, где лосось не нерестится. «Лосось — это источник жизни. И для природы, и для людей. И для животного мира. Для медведя, например, это основная пища. Если медведь не успел набрать жир к зиме, не заляжет в спячку, и с ним будут большие проблемы. Нет лосося – проблемы у медведя, и у людей в конечном счете, — замечает эколог. — Нельзя взять часть природы, изъять, и сказать – ну и без него экосистема проживет. Этого не будет, пустоты в экосистеме не бывает. Если мы начинаем выдергивать костяшки из домино, карточки из карточного домика, он обрушится».
Как напоминает Сергей Мылов, в других странах дикий лосось уже истреблен: «Мы единственная страна, у которой остался дикий лосось. Американцы уже выбили его у себя.Есть искусственный лосось, выведенный человеком. Но если рыба выращивается в садках, то она на пятом поколении теряет все свои свойства, генные качества, вырождается. К тому же ее кормят антибиотиками, химией. Японцы, корейцы такую искусственную рыбу не едят. Покупают у нас настоящий дикий лосось. Американцы пытаются выпросить у России посадочный материал дикого лосося. Но наше правительство стоит жестко: хотите – покупайте рыбу у нас. Вот почему мы должны сохранить нашего лосося! И именно поэтому рыбаки Камчатки так агрессивно настроены по отношению к золотодобытчикам. Они понимают: еще немного, и мы навсегда потеряем дикого лосося!».
На восстановление реки и ее экосистемы нужно не менее 20 лет, считает эколог. Как объясняет Сергей Мылов, гумус, различные рачки, микроорганизмы в реке — питательная среда для рыбы, без этих естественных наслоений, камня, травы вода будет мертвая, и рыба в нее не пойдет. Точно так же важно и содержание кислорода в воде, гумус дает этот кислород. «Понадобятся десятилетия, чтобы рыба снова появилась в камчатских реках, в тех же объемах. Сначала нужно восстановить гумус, насытить реку кислородом, за счет водорослей, рачков. Если в природе одну цепочку вырубили, все рассыпалось. И надо восстанавливать все цепочки. Надо лет 8, чтобы сначала восстановить этот естественный слой».
При этом, как уже сказано, рыба идет нереститься раз в три года. А золотодобытчики «живут» лишь 6 лет – поработали свой цикл, лицензия кончилась, и уехали. Все бросили. Разве им есть дело до жизни реки и будущего Камчатки?
«Мы считаем, что все проекты золотодобычи нужно приостановить на 10 лет. Не только добычу, но и разведку, на тех реках, где раньше этой работы не велось», — говорит Юрий Кисляк, отмечая, что стоимость запасов золота, которое мечтают добыть старатели на Камчатке, не покроет даже в десятой части того ущерба, который будет нанесен экосистеме. Кстати, напоминает Юрий Кисляк, еще в 70х-80х годах здесь была запрещена добыча золота: «Посчитали, что это невыгодно. Сейчас начинают расконсервировать эти проекты, думая, что, может быть, что-то получится. Это не только золота касается. Есть месторождения торфа, который тоже подумывают начать добывать, хотя это тоже в контексте лососевых экосистем будет катастрофой». Так почему же сейчас добыча золота в крае идет повсеместно? Ведь край задыхается от отравленных отходов. Без коррупционной составляющей не обошлось: прежний губернатор Владимир Илюхин закрывал глаза на нарушения горнодобывающих предприятий, а лицензии выдавались всем подряд. Только сейчас, со сменой руководства края, в ситуации начали наводить порядок.
Как полагает Юрий Кисляк, для спасения лосося Камчатки и экосистемы края в целом, кроме моратория на добычу золота, нужно «внедрять инструменты стратегической экологической оценки и привлекать общественность»: «Должна быть открытость подобных обсуждений, открытость информации по проекту, это определенно одно из главных условий».
Ну а те компании-золотодобытчики, которые постоянно нарушают законы и не стараются что-то изменить в своем отношении к природе, должны лишаться лицензии – раз и навсегда. И один претендент на это, похоже, уже есть.
Не забудьте поделиться новостью. Вы можете пройти в конец страницы и оставить свой КОММЕНТАРИЙ.