Европа 2025 года переживает масштабный и, по сути, необратимый процесс милитаризации: расходы стран ЕС и союзников выросли кратно в 2024–2025 годах, бюджеты переведены на долгосрочные закупки и модернизацию, аврально строятся новые заводы и расконсервируются старые, а программы пополнения арсеналов и наращивания производства вооружений запланированы  на десятилетие. По официальным расчётам Евросоюза общие военные расходы стран-членов выросли до суммы, близкой к €343 млрд в 2024 году и оцениваются около €381 млрд в 2025-м, а доля расходов в процентах от ВВП заметно увеличилась.

Рост европейских расходов на скачкообразную милитаризацию подтверждает и независимый учёт SIPRI, фиксирующий многолетнюю тенденцию к наращиванию военных бюджетов в Европе после 2022 года. 

Параллельно потоки поставок оружия в Украину продолжаются — несмотря на временные паузы и политические споры, ряд крупных поставщиков в США и Европе либо возобновили отправки, либо одобряют новые пакеты поставок в 2025 году, включая боеприпасы, авиацию, системы ПВО и артиллерию.

Отдельные европейские государства и сам ЕС обсуждали дальнейшие планы расширения помощи и механизмы передачи вооружений, а некоторые правительства отказались от публичной отчётности о конкретных поставках, что усложняет прозрачность потоков. 

Как это все то согласуется с идеей «плана мира» команды Трампа?  А никак.

Есть несколько принципиальных конфликтов логики и один выход на компромисс при очень жёсткой последовательности действий. Милитаризация Европы и продолжающиеся поставки из США означают, что у западных столиц сегодня одновременно две мотивации: стремление обеспечить Украины реальными средствами для удержания позиций и одновременно иметь инструменты давления в дипломатическом треке. Если это конечно не грандиозная мистификация, призванная ослабить бдительность противника и ввести его в заблуждение. Такой опыт у Германии уже был накануне 1941 года.

С лета 1940 года, после триумфального падения Франции, в ставке фюрера уже шла работа над планом «Барбаросса». Директива № 21 от 18 декабря 1940 года зафиксировала дату нападения — май 1941 года (позже перенесённую на июнь из-за балканской кампании). С этого момента вся внешняя политика Германии по отношению к СССР превратилась в одну большую операцию стратегической дезинформации под кодовым названием «Маскировка Восток» (Tarnung Ost). Главная цель — убедить Сталина, что война с Советским Союзом не входит в ближайшие планы рейха.

Экономическая «дружба» как ширма

Самым мощным инструментом обмана стало экономическое сотрудничество. 11 февраля 1940 года был подписан новый советско-германский торговый договор, по которому СССР обязался поставить Германии за 18 месяцев сырья и продовольствия на 620–640 миллионов рейхсмарок, а Германия — станков, технологий и вооружения на сопоставимую сумму. До 22 июня 1941 года Советский Союз поставил в рейх более 1,5 миллиона тонн зерна, 100 тысяч тонн хлопка, 2 миллиона тонн нефтепродуктов, 1,5 миллиона тонн леса, 140 тысяч тонн марганцевой руды и 26 тысяч тонн хромовой руды — ресурсы, без которых вермахт просто не смог бы вести войну. В обмен немцы отправили, в частности, недостроенный тяжёлый крейсер «Лютцов» (переименованный в «Петропавловск»), чертежи линкора «Бисмарк», образцы новейших самолётов и танков.

Для обсуждения деталей поставок в Москву регулярно приезжали немецкие экономические делегации. Самым частым гостем был Карл Шнурре — руководитель восточного отдела экономико-политического департамента МИД Германии. В мае–июне 1941 года в советской столице работала большая делегация во главе с доктором Шлоттерером из министерства экономики. Эти визиты использовались не только для торговли, но и для целенаправленного вброса дезинформации. Немецкие чиновники уверяли советских коллег: «Все войска, которые вы видите на востоке, — это резервы после французской кампании и подготовка к десанту на Британские острова. Англия — наш главный враг».

Но немцы своих военных обратно в СССР уже не засылали — любой официальный визит генералов или офицеров вермахта в Советский Союз был бы смертельно опасен для маскировки. Советская разведка и без того внимательно следила за каждым немецким офицером. Поэтому Гитлер и ОКВ категорически запретили такие поездки. Вместо этого немцы пошли по обратному пути: приглашали советских специалистов в Германию и показывали им ровно столько, сколько считали безопасным.

Далее, вернемся к «мирному плану Трампа»

Наличие боеспособных арсеналов у Киева и резервы у союзников увеличивают переговорную цену Украины и снижают вероятность её вынужденной быстрой капитуляции; в то же время наращивание европейских военных возможностей делает для Москвы менее привлекательной идею бесконечной эскалации, потому что экономика и военная мощь Европы и США усиливаются. 

Эти двунаправленные эффекты создают одновременно и дополнительную устойчивость к миру в познавательном смысле (сопротивление компромиссам), и дополнительное основание для переговоров (страхи и издержки эскалации растут). 

Практически совместить продолжающиеся военные поставки и мирный план можно только через чёткую последовательность и верифицируемую «сценарную» логику реализации: сначала взаимные и измеримые шаги по снижению интенсивности боёв и защите гражданских объектов, затем фиксирование гарантий и демилитаризация отдельно согласованных зон при параллельном запуске процессов восстановления и механизма отмены санкций. 

Любая попытка сразу подписать всеобщий пакт «территория–гарантии–инвестиции» без поэтапного вывода войск  и прозрачной проверки выполненных обязательств обречена на коллизию с тем, что в Европе уже потрачены миллиарды и продолжение наращивания военного  потенциала. В реальном мире это означает, что поставки оружия должны либо быть частично «приостановлены» или перенаправлены в логике гарантий (например, замена наступательных систем на оборонительные, хранение части вооружений под международным контролем, трастовые счета для боеприпасов), либо привязаны к временным рамкам и верификации шагов по деэскалации.

Источники,  опирающиеся на анализ логистики  военных поставок  в 2025 году пытаются нам доказать, что такие формы якобы уже обсуждаются у союзников  Коалиции желающих. 

Есть и еще один скользкий политический аспект: европейская милитаризация — дорогостоящая инфраструктурная перестройка экономики и промышленности; деньги уже потрачены, контракты подписаны, цепочки поставок развёрнуты, и отменить это одномоментно невозможно. Это значит, что европейские лидеры имеют стимул сохранить часть оборонной индустрии загруженной, а значит и мотивацию не спешить с радикальным демилитаризационным сценарием.

Помимо прекращения практики взращивания милитаризма, для успешного мира нужен внешний «стимул» — юридически привязанные гарантии, международные миротворческие механизмы, обширные инвестиции и механизм автоматического возвращения санкций при нарушении договоренностей — всё то, что предлагаемый план пытается свести в единый пакет. Именно сочетание «товарно-денежных» гарантий и военных ограничений может теоретически примирить продолжающиеся поставки и «стремление к миру», но только при очень жёсткой и прозрачной последовательности внедрения. Только кто это все будет контролировать?

Реальный риск в том, что без такой поэтапности и ясных триггеров каждая сторона будет трактовать продолжающиеся поставки как право не идти на компромисс, а каждая попытка заключить соглашение «всё и сразу» столкнётся с недоверием и подозрением, чем фактически провалит все нарождающееся миролюбие.

Практическая рекомендация на стратегическом уровне — привязать прекращение активных поставок и их преобразование в механизмы верифицируемого хранения или переобучения в производственную помощь и гражданские проекты к выполнению первых «малых», но очевидных шагов: отвод сил в конкретных районах, разминирование, обмен пленными, защита инфраструктуры и запуск международного мониторинга. Эти идеи уже обсуждаются в контексте предложений союзников по «поэтапному» миру и по механизмам урегулирования  — пишут военные аналитики близкие к Пентагону.

В заключение: Администрация США создала виртуальную реальность, которая одновременно увеличивает шансы на переговоры (высокая цена эскалации для всех) и усложняет быстрый переход к миру (инструменты и инерция поставок остаются). Совмещение милитаризации и мирного плана возможно, но только при строгой, публично верифицируемой последовательности действий и механизмах, которые превращают вооружённую поддержку в инструмент как для защиты, так и для обеспечения исполнения договорённостей.

Михаил Курц

Не забудьте поделиться новостью. Отзывы и пинг пока закрыты.