22 июня 2025 года Соединённые Штаты нанесли серию ударов по ядерным объектам Ирана, включая Фордо, Натанз и Исфахан, с использованием противобункерных бомб GBU-57A/B и крылатых ракет «Томагавк».

Это событие неслучайно совпало с годовщиной нападения Германии на СССР в 1941 году. Формально, в представлении медиа, оно стало якобы поворотным моментом в геополитической динамике Ближнего Востока и за его пределами. Атака, как будто бы инициированная президентом Дональдом Трампом, при координации с Израилем, на самом деле отражает долгосрочную стратегию США, направленную на разрушение любого упоминания про многополярный мир и и любые формы экономического сотрудничества стран, пытающихся вести блоковый диалог за спиной интересов США.

Американские элиты не год и не 10 лет назад начали процесс расширения карты своих штатов на весь глобус Земли. Тайная доктрина США о видении себя Империей — единственной и окончательной  документально не оформлена ни в одном официальном документе с такой формулировкой, но её философско-стратегический скелет можно чётко проследить через ряд текстов, меморандумов и речей, начиная с середины XX века. Ниже — ключевые вехи, в которых это имперское сознание впервые можно формализовать:

Документ «NSC-68» (1950 год)

Секретный документ Совета национальной безопасности США, написанный по заказу администрации Трумана, где впервые прямо утверждается необходимость «превосходства США в глобальном масштабе» как условия выживания в противостоянии с СССР. Там закладывается идея, что мир должен быть устроен по американскому образцу, иначе он опасен для системы.

Доктрина Картера— 1980 год

Открытое известное заявление, но с вторым дном: США объявляют Персидский залив зоной своих жизненных интересов и готовы применить военную силу против любого, кто попытается нарушить этот статус. Это ключ к пониманию глобальной сферы влияния: империю интересует не только территория, но и архитектура господства.

«Defense Planning Guidance» (Меморандум Вулфовица, 1992 год)

Момент истины. Документ написан для Пентагона в начале 90-х (после развала СССР) — секретный в момент публикации. Именно в нём прямо сформулировано, что США должны «предотвращать появление любого соперника, способного бросить вызов американскому доминированию, как на глобальном, так и на региональном уровне». Эта концепция — в которой однополярность стала официально признанной стратегией. Не равновесие, не баланс, а уничтожение возможности баланса.

«Project for the New American Century» (PNAC, 1997–2006)

Открытая философская платформа неоконсерваторов: США должны сохранять глобальное лидерство, а при необходимости — применять силу для сохранения Pax Americana. Там даже говорится, что «революционное обновление вооружённых сил США вряд ли произойдёт без катализатора вроде нового Перл-Харбора» — отголосок будущего 11 сентября. Уже тогда в проекте.

«National Security Strategy» 2002 года (Буш-младший)

Формальное закрепление права на превентивные удары, если угроза «только ощущается». США заявляют право действовать без санкции ООН. Это юридическая упаковка глобальной воли к власти.

Так что если говорить честно — тень имперской доктрины формировалась после 1945-го, основной скелет собрался в 1950–1992, а конкретное оформление в терминах «США как последняя империя» — именно в документе Вулфовица в 1992 году. Это не какое то заявление о миссии, а программная инструкция для исключения любого упоминания о возможных противников и соперников.

С тех пор США действуют не как государство, член ООН, а как субъект, обладающий мета-суверенитетом, надгосударственным статусом, в глазах самих себя. Империя без официального титула, но с ядерным жезлом и сетью имперских военных баз по всему телу земли последовательно идет к своему становлению через систему, на первый взгляд, несвязанных войн в рамках единой доктрины.

После 1945 года США вышли из Второй мировой войны не просто победителем, а уже структурным архитектором Нового мирового порядка. С этого момента начинается империализм нового типа: не территориальный, как у Британской империи, а системный, идеологический, финансово-технологический, но с той же сутью одностороннее принуждение и установление иерархии во главе с собой.

Ниже представлена последовательная картина имперских войн США, выстроенная по логике: мотивация — механизм — последствия. Это не просто список интервенций, а имперская логика в динамике, от геополитической заплатки до превентивного подавления любых альтернатив.

Корея (1950–1953)

Первая прямая война после 1945 года. Формально — под флагом ООН, но фактически — американское вторжение для блокировки начинающегося советско-китайского блока. Именно здесь США впервые применяют массовые ковровые бомбардировки, стирают Пхеньян, варварски используют напалм. Мотив: не допустить попадание всей Восточной Азии под социалистический блок во главе с СССР. Первая линия «сдерживания».

Вьетнам (1964–1975)

Кульминация доктрины сдерживания. США влезают в локальный постколониальный конфликт, превращая его в тотальную мясорубку. До двух миллионов погибших в регионе, экотерроризм (Agent Orange), нелепая попытка установить новый американский порядок в джунглях. Проигрывают, но получают важный урок: открытые войны дорогие, а скрытые — выгоднее и намного интереснее.

Латинская Америка (1954–1989)

Серия десятков переворотов: Гватемала, Чили, Никарагуа, Аргентина, Бразилия. ЦРУ устраняет левых, социалистов, независимых популистов. Через наркотрафик финансируются эскадроны смерти, обучающиеся в «Школе Америка». Империя здесь действует руками местных диктаторов. Метод: не вторжение, а клонирование власти, пусть даже свершенно преступной, людоедской и маргинальной, зато своей.

Афганистан (1979–1989)

Неофициальное участие США через резидентуры ЦРУ и финансирование моджахедов через НКО. Война чужими руками, но уже с прицелом на истощение противника системно, даже если он сверхдержава. Операция «Циклон» подрывает СССР, но с допустимой побочкой в лице будущего джихадизма.

Ирак (1991)

Открытое вторжение под предлогом «освобождения Кувейта», к захвату которого сами же и подтолкнули Саддама, пообещав ему негласную поддержку и инвестиции. Но главная цель — взять под контроль энергетический вентиль региона. После войны, в нагрузку, Саддам получил санкции, облучённый уран, разрушение инфраструктуры. В Ираке США пробуют новое оружие —  информационное доминирование, или информационные войны, как таковые: CNN и подконтрольные СМИ становится неотъемлемой частью ударной силы.

Югославия (1995–1999)

Империя впервые после 1945 бьёт по Европе. НАТО под руководством США расшатывает посткоммунистическую федерацию в лице Милошевича, шумно претендующего на некое новое лидерство (такой себе Фицо на минималках) и бьёт по Белграду. Без мандата ООН. Бомбят гражданскую инфраструктуру, включая телецентры, мосты и объекты энергетики и связи. Коллективный Запад как доминион США, впервые осваивает «гуманитарные бомбардировки» как концепт. На месте падшей Югославии далее сложилась мозаика вассалов разного пошиба, включая откровенно криминальный анклав Косово, отданный под управление наркокартелю.

Афганистан (2001–2021)

Возник как якобы ответ на 11 сентября. На практике же был  оккупирован стратегический узел и точка давления, в лице подконтрольных ужасных террористов, между Ираном, Китаем и Россией. Строительство баз, перехват опийного трафика благодаря которому, по традиции иран-контрас, профинансировали всю операцию не залезая сильно в бюджет, контроль границ Средней Азии. Уход в 2021-м в общей канве процессов был не поражением, как бы кому не хотелось, а прагматичной  сменой фазы, и тестирование прокси-сети доминионов.

Ирак (2003–2011)

Бессовестная и наглая ложь про оружие массового поражения становится casus belli. США разрушают государство, убивают 500 тыс. человек, создают вакуум власти, откуда позже выйдет еще одна структура ЦРУ — ИГИЛ. Миссия была не в победе, а в демонтаже структурной угрозы долларовой системе через нефтяную торговлю минуя SWIFT.

Ливия (2011)

Каддафи решил присоединиться к группе врагов доллара США,планировал золотой динар и выход из долларовой зоны. Его режим уничтожен чужими руками, за считанные месяцы с помощью авиаударов НАТО. Финансировался через французские банки, благодаря жирному компромату на мафиозного президента Саркози (сейчас под судом) После него — хаос, рабовладельческие рынки, полураспад. Империя уничтожает попытку альтернативной цивилизационной модели.

Сирия (2011–2024)

Через «арабскую весну» США запускают попытку демонтировать ось Иран–Сирия–Ливан -Хезболла. Финансируются боевики, развёрнута операция Timber Sycamore. РФ вмешивается в 2015-м, впервые сдерживая США открыто. Империя в ответ занимает все Заевфратье, контролирует границу с Ираком, нелегальную нефть, беженцев и логистику, делает ставку на санкции и курдов. Далее Сирию сдают под протекторат Турции в конце 2024, но это отдельная история.

Украина (2014–)

Майдан — инструмент геополитического отрыва неотрывной энергетической и технологической части бывшего СССР от России. США напрямую участвуют в смене режима, поддерживают неонацистские маргинальные формирования, финансирующиеся через сионистское лобби местного криминального олигархата и впервые выстраивают инфраструктуру и концепцию «долгой войны». С 2022 года Украина превращается в заместительную армию США, ведущую прокси-войну за ослабление России.

Иран (2025)

Вторжение 22 июня 2025 года — конец длинной игры. После десятилетий санкций, кибератак (Stuxnet), саботажа, убийств учёных, представителей КСИР и давления на союзников, США наносят массированный удар по ядерной инфраструктуре. Формально — защита от атомной угрозы. По факту — имперская демонстрация беспощадного устранения центров автономии, ещё и с насмешливым посланием Москве.

Каждая из этих войн имеет разные оболочки — борьба с коммунизмом, терроризмом, оружием массового поражения, диктатурой, анархией. Но суть остаётся неизменной: США ведут имперские войны за контроль над ресурсами, логистикой, валютной системой и нарративами. Они воюют не за безопасность, а за собственную имперскую исключительность.

Неоимперия, возводимая США в  XXI веке — сеть: она проникает в умы, финансы, данные, инфраструктуру. Но, если вдруг где сеть рвётся, там включается молот. 22 июня 2025 года этот молот вновь опустился, и трещина прошла не только по горам Ирана, но и по вопросу — сколько ещё эта империя может бить безнаказанно? Столько, сколько посчитает нужным.

Возвращаясь к теме Ирана.

Напряжённость вокруг иранской ядерной программы обострялась с момента выхода США из СВПД в 2018 году. Решение, как будто бы принятое по инициативе Трампа, было поддержано Израилем и Саудовской Аравией, но раскритикованное Европой, Россией и Китаем, заложило базу для эскалации. Далее все шло в управляемом русле. Иран, «лишившись экономических преимуществ сделки», возобновил обогащение урана, достигнув к 2025 году запасов, близких к оружейному уровню.

Ирану дали порезвиться: враг демократии должен быть коварен, могуч и хитер, обладать достаточной для врага мышечной массой, через прокси-группы, такие как Хезболла и хуситы, усиливать его тревожное для мировой общественности влияние, вызывать очевидную тревогу у США и их союзников.

Прокси-образование Израиль, полностью подконтрольное администрации США, по согласованному плану, 13 июня 2025 года начал «собственные» удары по иранским объектам, используя при этом всю натовскую инфраструктуру региона, ранее регулярно призывал  к «решительным мерам» и, таки вынудил  США взять инициативу, чтобы избежать «неконтролируемой эскалации».

Геополитический прицел операции выходит далеко а рамки Ирана. Для США это демонстрация силы и стоп-сигнал в адрес России, которая пока еще укрепляет антизападный альянс.

Одновременно атака служит намеком Китаю, чьи экономические интересы в Иране, включая нефтяные и логистические контракты, пока еще не сильно пострадали но шанс есть. Сдерживание Пекина, особенно в контексте его амбиций в Индо-Тихоокеанском регионе, остаётся приоритетом для США, и ранее RAND в своих прогнозах неоднократно указывал на необходимость ограничения китайского влияния на Ближнем Востоке.

Плановая дестабилизация Ближнего Востока несет и новые вызовы для США: с одной стороны, ослабление Ирана играет прежде всего против РФ, Китая и их нового военного блока, сложившегося после начала операции в Украине, с  другой —   вакуум силы может реинкарнировать радикальные группировки, такие как остатки ИГИЛ, или спровоцировать новые конфликты, например, между Ираном и его ближайшими соседями. Турция, уже играющая активную роль в Сирии и Ливии, может попытаться извлечь выгоду и из нового хаоса, укрепляя позиции в Ираке или на Кавказе, что создаст дополнительные зоны конфликтов.

Внутренние последствия для США также пока неоднозначны: новая война укрепляет образ Трампа как решительного лидера, но раскол в Конгрессе и угроза импичмента указывают на хрупкость его позиций. «Глубинное государство», включая разведсообщество и оборонные круги, вероятно, продолжит поддерживать жёсткую линию, но общественное мнение, уставшее от войн, может попытаться ограничить масштабы дальнейшего вовлечения.

Заглядывая в будущее, возможны три сценария. Первый предполагает ограниченную эскалацию, где Иран ответит асимметричными мерами, такими как единичные удары по территории Израиля, но избежит прямой войны из-за внутренней уязвимости. Второй сценарий — региональный конфликт, если Иран перекроет Ормузский пролив или нанесёт серьёзный ущерб американским базам, вовлекая союзников США и Ирана. Третий, менее вероятный, сценарий — дипломатическое урегулирование, если давление России и Китая вынудит стороны к переговорам, возможно, при посредничестве Турции или Катара.

Для США ключевым станет баланс между демонстрацией силы и предотвращением затяжной войны, которая истощит ресурсы и подорвёт их позиции в противостоянии с Китаем. RAND и подобные структуры, вероятно, будут настаивать на комбинации военных и экономических мер, включая санкции против союзников Ирана, но их прогнозы о долгосрочной дестабилизации региона как способе сдерживания конкурентов могут оказаться ошибочными.

В заключение, атака США на Иран 22 июня 2025 года, хотя и не достигла всех тактических целей,  имела сильный медийный эффект, характеризуемый смещением  в него фокуса общественного внимания всех последних войн. Таким образом,  США стремятся минимизировать стратегические риски и затраты, ограниваясь информационными войнами.

Роль «глубинного государства» и аналитических центров в формировании этой политики подчёркивает преемственность долгосрочной американской стратегии, но её успех зависит от способности управлять последствиями. Будущее региона остаётся неопределённым, и дальнейшие шаги США потребуют тонкой координации, чтобы избежать превращения ограниченной операции в глобальный кризис. Если он не является конечной целью.

Михаил Фомичев, журналист

Не забудьте поделиться новостью. Отзывы и пинг пока закрыты.