Пропаганда

PR-машина современной Украины — точная копия ведомства Геббельса. Пропаганда должна быть простой, тотальной, непрерывной, хлесткой и воздействовать не на разум, а на эмоции. И в этом ее эффективность.

С самого начала подготовки к войне, а нулевой таймлайн следует отнести к первому президентству Ющенко, в сознание украинского народа внедрялся образ большой войны с восточным соседом. Именно войны и только войны, шаг за шагом, с неотвратимостью немецкого стального катка на восточные земли. Киевский режим изначально не собирался решать отношения с РФ мирным путём, презирая переговоры и выстраивая информационную кампанию против России, за счет России и, по возможности, на её обломках. Закулиса готовила Украину  к большой войне долго и основательно, с учетом всех ошибок допущенных в предыдущих войнах с СССР. По мере накачки западным оружием и подготовки украинских войск, риторика украинской медийки становилась всё более одержимой.

Каждый год войны приносит новый акцент в информационную повестку украинской ярости. Запоминающиеся моменты — будь то подрыв Крымского моста в 2022 или нынешняя атака беспилотников в Мурманской области, где с утра в районе аэродрома Оленье, прогремело более 20 взрывов, а также подрыв сегодня ночью мостов в Брянской и Курской областях с жертвами среди гражданского населения, весь посыл чётко работает на медийную модель «украинского народного» сопротивления. Каждый акт диверсии глубоко в тылу России — кирпичик в миф о «народной войне против кацапов». Не классической, с армиями в поле, а партизанской, сетевой, повсеместной. Посыл с 2022 года остаётся неизменным: «мы сражаемся всей нацией, у нас нет тыла, каждый гражданин — солдат, каждый теракт — фронт».

Взрывы на железнодорожных путях, поджоги военкоматов, атаки дронов от Анапы до Мурманска — вся эта картина транслируется западному обывателю с посылом: «Смотрите, мы не просто выживаем, мы сопротивляемся на каждом уровне». Это мощный сигнал метрополии и так называемой «мировой общественности»: «Дайте нам больше смертоносного оружия, желательно и ОМП, которое мы непременно применим— мы не сдаёмся». Одновременно, с каждым резонансным терактом бросается вызов России: «Мы рядом, мы внутри, вы нас не сломаете, вы нас боитесь. Мер против нас у вас никаких нет.»

Особый акцент делается на «децентрализацию сопротивления». Из ГУР и СБУ летят в общество агитки в духе Völkischer Beobachter: «Это не только мы, это местные, добровольцы, подполье». Запад это охотно покупает — идеологическая копия Второй мировой, промывка мозгов малыми средствами на старых дрожжах: Французское Сопротивление, Варшавское восстание, Югославский партизанский маршал Тито. Для российской пропаганды, которая упирает на «освобождение от нацизма» и демилитаризацию, это риторически выбивает почву из-под ног: «Если вооружённые силы Украины подрывают наши поезда и атакуют военные аэродромы глубоко в тылу— какую миссию мы несем в этой войне?»

Но есть и нюансы: сколько в этом реального сопротивления, а сколько — psyop? Очевидно, что часть диверсий проводят подготовленные специалисты из ГУР и СБУ, часто с территории самой Украины, а «местные партизаны» — легенда или прикрытие. Это не умаляет эффекта, но показывает, что «народная война» — прежде всего нарратив, который держит аудиторию мирового пула антироссийских СМИ вовлечённой в информационную войну.

Резюмируя: «народная война» — это не только взрывы под Брянском и Курском. Это TikTok с пенсионером, который подрывает рельсы. Это сожжённый военкомат в Костроме. Это инфернальные шутки в западной прессе про «Ghosts of Kyiv». И это мощный пиар-аргумент, созданный слаженной машиной режиссёров, аналитиков и спичрайтеров Reichsministerium für Volksaufklärung und Propaganda.

Весь этот цирк  — ещё и отражение нежелания Украины и ее западных хозяев сесть за переговоры и искать мир. Пока подрываются мосты, пока под Мурманском дроны атакуют военный аэродром сил триады , диалог не просто невозможен — он никому  не нужен. Мир идет к новой большой войне на Востоке — Drang nach Osten.

Михаил Фомичев