---

Перед началом совещания глава государства осмотрел учебную сельскохозяйственную технику университета, общался со студентами вуза.

* * *

В.ПУТИН: Добрый день, уважаемые коллеги!

Мы побывали уже с губернатором на одном из предприятий, посмотрели – в «России». Хорошее предприятие, нам ещё Сергей Викторович [Пьянов] расскажет сегодня о том, как они используют новейшие технологии.

Поговорим с вами сегодня и о текущей работе. В разгаре как раз эти работы, где-то уже началась уборка – посмотрим, как она идёт, какие проблемы на данный момент времени складываются и что нужно сделать для того, чтобы их эффективно и своевременно решать.

Сразу же хочу отметить, что в целом отрасль развивается уверенно. По итогам прошлого года объём производства сельхозпродукции вырос на 6,2 процента, правда, мы с вами это хорошо знаем, в предыдущий год был спад 4,8 процента. Поэтому, если посмотреть по сравнению с 2011 годом, получается, что рост в 2013-м составил 1,4 процента. Тоже неплохо, это тоже хорошо, но просто мы с вами должны исходить из реалий и понимать, где мы находимся и каких результатов добиваемся объективно.

В текущем году также отмечается положительная тенденция: за январь–апрель рост уже 1,3 процента, и это действительно уже на новой, возросшей базе, это хороший показатель.

По оценкам экспертов, прогнозируется хороший урожай: планируется собрать около 97 миллионов тонн зерна, в том числе такой результат будет достигнут за счёт увеличения посевных площадей. В целом и в прошлом году было неплохо – 92,4 миллиона тонн. Но если в этом году будет так, как прогнозируется…

Правда, мы уже сегодня вспоминали, сельхозпроизводители любят говорить о результатах только тогда, когда всё уже в амбаре заложено. Поэтому прогноз – это хорошо, а реальный результат – это другое. Но всё-таки будем надеяться на лучшее.

---

Вместе с тем в отрасли сохраняются и известные трудности. Хозяйства сильно закредитованы, их основные фонды, включая машинный парк, требуют пополнения и обновления, а общая рентабельность производства, к сожалению, находится пока на низком уровне. По данным Минсельхоза, на 1 мая текущего года задолженность сельхозпроизводителей перед российскими банками выросла на 5 процентов по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, достигла приличной суммы – 2 триллиона рублей, при этом просроченная задолженность выросла ещё больше – на 20 процентов.

Сегодня при участии министерств, регионов, представителей бизнеса поговорим о том, как я уже сказал, где мы сейчас находимся, в каком положении отрасль. И главное, хотелось бы сегодня вместе с вами выйти на содержательные решения тех проблем, с которыми отрасль сталкивается. Хотел бы от вас услышать предложения по мерам, которые позволят обеспечить качественный и устойчивый рост отечественного сельхозпроизводства.

Прежде всего речь должна идти о повышении отдачи от государственной поддержки АПК, о том, как сделать такую помощь более действенной и более результативной, более доступной для сельхозпроизводителей. Напомню, что только из федерального бюджета на поддержку отрасли ежегодно выделяется около 200 миллиардов рублей. Эти ресурсы должны работать с максимальной отдачей. И вновь обращаю внимание на требование высокой бюджетной дисциплины, на своевременное доведение средств до конкретных товаропроизводителей. Здесь есть некоторые проблемы, тоже сегодня поговорим об этом.

Вся государственная политика по поддержке сельхозпроизводителей должна быть выверенной, нацеленной на реализацию долгосрочных структурных планов. Приоритеты такой поддержки должны соответствовать реальным потребностям отрасли. Каждый бюджетный рубль должен работать на развитие, поощрять сильные, успешные предприятия и перспективные направления, в том числе связанные с импортозамещением. Здесь как раз тот самый случай, когда импортозамещение востребовано. Конечно, не по всей номенклатуре сельхозпродукции, бананы мы здесь выращивать не собираемся, но у нас много культур, по которым мы точно совершенно можем быть весьма конкурентоспособными.

В целом считаю, что необходимо существенно улучшить условия для инвестиций в сельское хозяйство, повысить привлекательность этого капиталоёмкого и технологического сектора экономики. Российский рынок, рынок формирующегося Евразийского экономического союза – а это, как мы знаем, свыше 170 миллионов человек – один из самых перспективных сегодня. И нам нужно сделать так, чтобы отечественные производители играли на нём ключевую роль, могли планомерно развивать свой бизнес, создавать на селе новые, современные рабочие места. И, конечно, не только укреплять позиции на собственном рынке, но и закрепляться на мировых рынках.

Для этого необходимо повышать доступность ресурсов для реализации намеченных целей, в первую очередь, конечно, речь идёт о так называемых длинных кредитах, а также расширять линейку удобных финансовых инструментов, учитывающих специфику работы на селе. Хотелось бы от вас сегодня, коллеги, тоже услышать предложения. Хотя мы много-много раз на эту тему говорили, но, тем не менее, жизнь идёт своим чередом, условия меняются, давайте поговорим ещё раз. Это один из ключевых элементов развития.

Повторю, нам важно помочь сельхозпроизводителям выйти на приемлемую окупаемость инвестиций, создать возможность для запуска новых инвестпроектов и программ. Наконец, необходимо повышать качество внутреннего рынка, внимательно следить за ценообразованием, устранять недобросовестную конкуренцию, контрабанду, наконец, и использование фальсификатов. В конечном итоге это прямо сказывается на качестве продуктов, которые покупают и потребляют граждане России.

Давайте по всем этим вопросам поговорим.

Слово Министру сельского хозяйства Николаю Васильевичу Фёдорову. Пожалуйста, Николай Васильевич.

Н.ФЁДОРОВ: Спасибо.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Действительно, российское крестьянство приступило к уборочной страде. На Ставрополье ячмень убирают, и лук зимний уже тоже убирают фермеры Ставрополья. В Краснодарском крае, в Адыгее и в Республике Крым идёт уборка зерновых, в Астрахани – и ранний картофель, и овощи. И при этом в Сибири и на Дальнем Востоке в нашей стране продолжается яровой сев, правда, в стадии завершения уже: это сев гречихи и кукурузы, сои. Вот такой кругооборот: одновременно мы и начинаем уборку, и завершаем сев – специфика России.

Но из 97 прогнозных миллионов тонн зерновых, Владимир Владимирович, о которых Вы говорили, основной продовольственной культуры, пшеницы, мы ожидаем на уровне 53 миллиона тонн. Поскольку это основная культура, связанная с хлебом, мы на это обращаем внимание, плюс всё-таки пшеница позволяет нам оставаться заметными игроками на глобальном продовольственном рынке. Этот прогнозируемый уровень производства позволит полностью обеспечить страну зерном и увеличить экспортный потенциал. Если по календарному году – мы ожидаем до 22 миллионов тонн [зерна на экспорт]; в 2013 году было 19 миллионов тонн.

Надо особо отметить то, что происходило во время весенних полевых работ. Самые актуальные вопросы – это кредитные ресурсы на проведение сезонно-полевых работ. На сегодня более 90 миллиардов рублей выдано кредитных ресурсов нашими банками. Это ниже уровня аналогичного периода прошлого года, но хочу обратить внимание, что в 2013 году было выдано 104 миллиарда рублей, а в 2012-м – 79 миллиардов рублей.

Это понятно профессионалам-специалистам, связано это обстоятельство с тем, что год был урожайный – у сельхозтоваропроизводителей, у зерновиков было достаточно своих собственных средств. Поэтому вот такая взрывная прошлогодняя динамика в кредитовании – 104 [миллиарда рублей], сегодня – 91 миллиард (в позапрошлом году – 79 миллиардов рублей) – не сказывается в целом на кредитовании полевых работ и является не только не критичной, а вполне удовлетворяет сельхозтоваропроизводителей, по оценке экспертов и нашей оценке. Но существует ряд проблем.

В.ПУТИН: А по оценкам самих товаропроизводителей?

Н.ФЁДОРОВ: Мы с ними обсуждаем эту тему, они об этом ещё выскажут своё мнение.

В.ПУТИН: Просто это очень важно – оценка экспертов, оценка ваших специалистов, а оценка самих товаропроизводителей?

Н.ФЁДОРОВ: Динамика этих цифр вполне вписывается в те причины, которые известны сельхозтоваропроизводителям. Они, наверное, выскажут ещё своё мнение по этому поводу.

Есть ряд других проблем, которые существенно влияют на доступность кредитных ресурсов и финансовую устойчивость сельхозтоваропроизводителей, о чём Вы просили сказать особо.

Большинство субъектов Российской Федерации отмечает ужесточение требований банков к залоговому имуществу. Особенно много вопросов по этой теме к самому любимому банку, родному – Россельхозбанку: говорят о том, что поднимают так называемый дисконт при оценке залога, то есть неоправданно снижают цену залога; увеличивается обязательная доля так называемого твёрдого залога в общем залоговом обеспечении. Это снижает, конечно, возможности предприятий использовать более доступные для них виды залога, такие как товарно-материальные ценности или готовая продукция.

Внедряемое по нашей инициативе кредитование под залог будущего урожая, по информации регионов, сегодня очень трудно идёт в реальную жизнь. Банки пока мало кредитуют таким образом, хотя в мировой практике это основной инструмент кредитования – правда, под гарантию обязательного страхования. Поскольку у нас, я об этом ещё скажу, со страхованием при государственной поддержке тоже пока ещё не очень здорово, это, видимо, основная причина того, что банки не очень охотно идут на кредитование под залог будущего урожая.

В.ПУТИН: А под залог земли? Мы обсуждали тоже вопрос о возможности закладывать землю.

Н.ФЁДОРОВ: По этой теме тоже есть наши предложения. Вместе с коллегами по Правительству мы просим – может быть, даже в рамках сегодняшнего совещания, – Вашей поддержки возможной корректировки инструкций Банка России для того, чтобы эту ценность, эту недвижимость, землю, перевести во вторую категорию залогового обеспечения. Необходимо изменения ряда нормативных актов, регулирующих полномочия и инструкции Банка России. Сейчас эта проблема упирается в нормативные документы Банка России.

В.ПУТИН: Белла Ильинична [Златкис] расскажет потом об отношении к этому.

Н.ФЁДОРОВ: Существенной проблемой является всё-таки заметный рост процентных ставок по кредитам. Вы спрашивали Сергея Викторовича по поводу того, насколько они доступны и как он кредитуется. Он кредитуется хорошо, он относится к категории надёжных ВИП-заёмщиков, поскольку всей своей предыдущей историей, биографией хозяйство подтвердило, что это очень надёжный [заёмщик].

Но в целом в ряде регионов по сравнению с 2013 годом отмечается рост процентных ставок более чем на 2 процента по некоторым кредитам, в том числе регионы говорят, что у нашего Россельхозбанка – до 12–13 процентов годовых. Заявляемая минимальная процентная ставка по кредитам на сезонные полевые работы в размере 10,75 процента на практике практически не предоставляется. По кредитам Сбербанка средневзвешенная процентная ставка, по данным регионов, находится в пределах 11,5 процента против 11,1 процента в 2013 году.

Хочу обратить внимание на то, что Правительство Российской Федерации в этом году, в апреле внесло изменения в законодательство, которые позволяют субсидировать на 15 лет кредиты по молочному направлению. Это было и Ваше указание, эта тема обсуждалась неоднократно. Мы обратились в соответствии с этим постановлением Правительства в ведущие российские банки с предложением проработать возможность пролонгации выделенных кредитов сельхозтоваропроизводителям на строительство молочных комплексов и выдачу новых кредитов на срок до 15 лет. Пока это тоже идёт не очень здорово. По-моему, Россельхозбанк где-то в одном-двух регионах выходит на кредитование таких проектов, но в целом кредитные организации не торопятся откликаться на эти изменения.

Формальной причиной является отсутствие принятых внутренних нормативных документов, допускающих такие кредитные продукты. Но более глубокой и существенной причиной, по нашей оценке, является задолженность по уже принятым в прошлые годы обязательствам по субсидированию инвестиционных кредитов. И вытекающие из этого обстоятельства: Минсельхоз в силу дефицита федеральных ресурсов с января 2013 года не может проводить отбор новых инвестиционных проектов за исключением – по Вашему решению ещё, давнему, 2012 года, – мясного направления, мясного скотоводства и по принятому решению в отношении регионов Дальневосточного федерального округа, пострадавших от наводнения.

В такой ситуации в целом, когда есть задолженность и она не закрыта до сих пор (хотя в прошлом году мы на 10,4 миллиарда сократили эту проблему, но тем не менее там порядка 22 миллиардов сегодня ещё осталось), в такой ситуации банки не могут планировать и учитывать государственную поддержку в виде субсидирования процентной ставки при принятии решений о кредитовании предприятий.

По нашей оценке, Владимир Владимирович, эта тема задолженности или проблемы по инвестиционным кредитам очень портит и настроение, и возможность агроинвесторам быть уверенными в том, что они смогут свою экономику вместе с кредитными учреждениями урегулировать так, чтобы быть уверенными в успехе этого проекта.

Страхование урожая. В прошлом году было застраховано 16,3 процента от посевной площади. Положительная динамика наблюдается в ряде регионов Северного Кавказа, Поволжья, однако ряд регионов вообще не использует этот инструмент нивелирования рисков.

В конце мая–июня идёт у нас заключение договоров страхования урожая, пока застраховано 3 процента от посевной площади яровых. Это много или мало? В прошлом году на сегодняшнюю дату было вообще ноль процентов, сегодня – 3 процента. По оценкам экспертов, мы ожидаем, что существующий объём господдержки примерно в 5 миллиардов рублей по урожаю позволит застраховать в этом году до 18 процентов общей площади посевных.

В целях повышения доступности и эффективности агрострахования мы предложили, и депутаты Госдумы поддержали и приняли в первом чтении, снизить величину критерия наступления страхового случая с гибели 30 процентов [урожая] до 25 процентов. Есть намерение дальше продолжить и до 20 процентов снизить этот объём признания гибели катастрофической.

По поводу доведения средств поддержки до сельхозтоваропроизводителей, о чём Вы спрашивали…

В.ПУТИН: Извините. Надо только понимать, что страховщики тогда будут требовать какого-то обеспечения дополнительного. Это тоже потребует, и Андрей Юрьевич [Иванов] это понимает, каких-то, видимо, расходов бюджета. Просто заранее нужно об этом подумать. Конечно, можно и до 15 снизить, но вопрос в обеспечении.

Н.ФЁДОРОВ: Абсолютно правильно. Но если мы выходим даже на 18 процентов [посевных площадей] – это примерно до 5 миллиардов рублей поддержки из федерального бюджета, которая и сегодня есть в бюджете. Если ставим задачу [страховать] на самом деле до 40 процентов посевных площадей, понятно, что надо поднимать до 10 миллиардов рублей. Вообще надо стремиться к этой цифре, чтобы у нас было меньше таких авральных, чрезвычайных ситуаций, когда надо выделять прямые бюджетные дотации.

В.ПУТИН: Согласен.

Н.ФЁДОРОВ: По поводу вопроса доведения средств до получателей, до крестьян. Мы в начале февраля в регионы направили 32 миллиарда рублей, в том числе на несвязанную поддержку – 14,4 миллиарда [рублей] субсидий, по краткосрочным кредитам – 7,1 миллиарда рублей, страхованию урожая – 4,9 миллиарда рублей.

Субсидии были распределены с опережением бюджетного графика. На 17 июня, на вчерашний день, уже направлено 96 процентов годового лимита государственной поддержки, это 111 миллиардов рублей. Средства по подпрограмме «Растениеводство» регионами перечислены товаропроизводителям в объёме 20,4 миллиарда рублей, это 53 процента от доведённых лимитов. По несвязанной поддержке – 89 процентов, это нормально. По краткосрочным кредитам – 40 процентов.

Есть вопросы, на которые главам регионов, конечно, надо обратить внимание. Мы еженедельно проводим совещания по этим темам, пишем телеграммы, но есть возможности в некоторых регионах улучшить ситуацию. Я могу сказать, что весьма низкий уровень доведения средств в Дагестане, Ингушетии, Тюменской области.

В.ПУТИН: Я знаю, 10–12 регионов. А в чём проблема, это непонятно. В чём проблема: деньги получили, почему не отдают?

Н.ФЁДОРОВ: Это трудно объяснить, надо их спросить. Или не приняли свою региональную нормативную базу, или не обеспечили софинансирование, или не очень актуальна, не очень приоритетна эта тема.

В.ПУТИН: Как не приоритетна? Наверняка производители ждут денег и думают, что мы задерживаем, а мы не задерживаем, Правительство вовремя перечислило. Почему они сидят в регионах и дальше не поступают?

Н.ФЁДОРОВ: Объяснения разные. Я, конечно, разговариваю и с губернаторами, даю телеграммы, селекторные совещания проводим. Ссылаются на местные минфины. Ссылаются на то (не на Ставрополье), что губернатор новый, пока ещё не доложили ему, – в одном из регионов Центрального федерального округа, не очень удобно об этом говорить, так объяснили. Но мы продолжаем оказывать возможное цивилизованное воздействие, у нас рычаги только такие, морально-организационные.

В.ПУТИН: Вот это неправильно. Мы перечисляем деньги из федерального бюджета под конкретные цели, они где-то застревают, и механизмов продвижения этих денег нет. Это неправильно.

(Обращаясь к заместителю Министра финансов Андрею Иванову.) Андрей Юрьевич, надо подумать над этим. Должны быть инструменты доведения денег до исполнителя. Иначе зачем мы туда направляем эти средства? Они где-то там застревают, зависают, гуляют где-то там, на другие цели направляются, наверное.

Николай Васильевич, и Ваша тоже роль здесь должна быть своевременной. Надо понимать, готов регион действовать или не готов; или не хватает чего-то – нормативной базы и так далее. Своевременно Вам должны представлять отчётность какую-то по подготовке к этому процессу, заранее причём. Иначе так и будут деньги зависать посередине.

Н.ФЁДОРОВ: Да, мы осознаём эту проблему. Мне не очень удобно об этом говорить, но Алексей Васильевич Гордеев в своё время требовал согласования всех кандидатур на должности вице-губернаторов и министров сельского хозяйства с федеральным Министерством. Это был один из инструментов обеспечения должного порядка. Сейчас у нас нет таких механизмов, и ответственность юридическая, финансовая находится там.

В.ПУТИН: Андрей Рэмович [Белоусов] подсказывает: можно в соглашении о выдаче субсидий прописать определённые требования, вот и всё. Это и будет системный подход, не связанный даже с кадрами, потому что кадры, конечно, решают всё, как говорил известный деятель, но кадры кадрами – должна система работать.

Н.ФЁДОРОВ: Да, мы посмотрим. Может быть, действительно заложить туда с каждым регионом графики доведения при перечислении субсидий.

Но есть ещё одна угроза для регионов, которые не доводят, – это новая угроза этого года: хочу обратить внимание коллег из регионов, что с учётом нового механизма предоставления субсидий все неиспользованные остатки на счетах территориальных управлений Федерального казначейства уходят обратно в бюджет. Раньше было, что, если на те же цели остаётся, можно вернуть на следующий год, а сейчас этого уже не будет. Это всё потеряет сельское хозяйство России, если губернатор не сработает должным образом.

По Крыму и Севастополю хочу доложить отдельно. Мы в рамках экономически значимых региональных программ уже приняли распределение для Крыма и Севастополя безо всякого софинансирования, при нулевом софинансировании с их стороны, на растениеводство – 410 миллионов рублей и на компенсацию ущерба вследствие отсутствия орошения – 273 миллиона рублей. Завтра на заседании Правительства будет принято решение о распределении. Поэтому в общей сложности порядка 700 миллионов рублей получат Крым и Севастополь. Это приличная сумма на фоне того, что они получали до сих пор.

В.ПУТИН: А сам порядок доведения до этих предприятий и использование этих средств? Что они будут делать с этими деньгами?

Н.ФЁДОРОВ: В соответствии с нормативными актами, которые мы написали для этих двух субъектов Российской Федерации, в Крыму и Севастополе в парламентах принимают порядки распределения. Там где-то 10 порядков по разным темам. Буквально сегодня мне доложили, что в Крыму принимают. В Севастополе пока нет органов исполнительной власти, и у них откладывается.

В.ПУТИН: Николай Васильевич, Вы должны им помочь: и Севастополю, и Крыму – помочь разобраться с этой проблемой, потому что она будет носить не разовый характер. Если перекрыли возможность водоснабжения и орошения – значит, эти предприятия в таком виде существовать дальше не смогут. И нужно, чтобы люди не лишились рабочих мест, нужно, чтобы там были какие-то другие производства развёрнуты, нужно, чтобы каждый нашёл своё место на новой работе. Просто так дать деньги на текущие потери недостаточно.

Н.ФЁДОРОВ: Мы занимаемся. Послали туда специалистов, которые консультируют по поводу перехода на иной севооборот, на другие культуры, которые традиционно были, но их вытеснили, допустим, доминирующие, в том числе генно-модифицированные растения, потому что на Украине это всё дозволено, в отличие от Российской Федерации. И нам с этой проблемой тоже очень аккуратно надо адаптировать Крым.

В.ПУТИН: И ГМО тоже?

Н.ФЁДОРОВ: Да. Там разрешены генно-модифицированные культуры, на Украине.

В.ПУТИН: Займитесь обязательно и вместе с ними такую программу сделайте.

Н.ФЁДОРОВ: Хорошо.

Об отдельных проблемах, которые влияют на стратегию развития сельского хозяйства России. Вы отметили, что рентабельность сельхозпредприятий достаточно низкая, она составила 7,3 процента в 2013 году, по нашей оценке, а без субсидий – минус 5,2 процента. Это данные, согласованные с Росстатом, последние данные.

В части прогнозов по тому, как нам эффективнее решить существующие проблемы, развязать проблему закредитованности и другие, вытекающие из этой проблемы, чтобы сохранить в целом главную нашу политику – положительную динамику производства в отрасли. Мы в прошлом году это сделали в значительной,  решающей степени благодаря дополнительно выделенным 42 миллиардам рублей из бюджета, которые были предметом Вашего внимания.

В.ПУТИН: Сколько там получилось?

Н.ФЁДОРОВ: 198 миллиардов.

На сегодня по бюджету мы имеем 170 миллиардов рублей. Сохранить положительную динамику прироста сельхозпродукции – это вообще задача программная, тем более в сегодняшних условиях. Конечно, без доведения господдержки до уровня прошлого года очень сложно будет рассчитывать на то, что объективно, реально мы достигнем тех пороговых значений, которые указаны в госпрограмме и вытекают из Доктрины продовольственной безопасности. Об этом есть поручение, вытекающее из решений Съезда депутатов сельских поселений в Волгограде, поручение Председателя Правительства, чтобы был сохранён уровень прошлого года. И указано конкретно в том числе на несвязанную поддержку, на кредиты, на поддержку социального развития села, но пока в силу сложности бюджета это решение не реализовано. Но я ещё раз обращаю внимание, что нам крайне, жизненно необходимо для отрасли, чтобы уровень поддержки был на уровне прошлого года.

Просил бы обратить внимание ещё на один момент для аргументации этой просьбы, на 15-й слайд наших материалов. Вы знаете, что в результате долгих переговоров по присоединению к ВТО нам удалось выторговать объём разрешённой господдержки, относящийся к «жёлтой корзине»: там 9 миллиардов долларов на 2012, 2013 годы – и по понижающей: 8,1 [миллиарда долларов]; 7,2; 6,3; 5,4, и 2018 год – 4,4 миллиарда долларов, это минимум. Эти цифры, я так понимаю, взяты не с потолка, они в изнурительных дискуссиях, переговорах выторгованы исходя из того, что нам нужно. И там есть данные, сколько нам удаётся собирать из региональных, федеральных бюджетов для того, чтобы поддержать сельское хозяйство.

И просто для сведения наших коллег из Министерства финансов я хочу ещё раз при Вас обратить внимание на то, чего так многострадально добивалась Россия, и нам нужно справиться с этими цифрами и с этими решениями.

И ещё один сюжет. Поскольку есть предложение Минфина о снижении средней доли участия субъектов Российской Федерации при предоставлении субсидий из федерального бюджета, я должен сказать, что мы ответственно в рамках Минсельхоза, нашей компетенции оцениваем практические последствия таких инициатив.

Уменьшение доли участия субъектов при финансировании расходных обязательств на поддержку села напрямую и сразу приведёт к уменьшению средств господдержки, которую получат конкретные сельхозтоваропроизводители, просто по законам арифметики, здесь даже алгебра не нужна. На слайдах видно, что, если [уровень софинансирования расходных обязательств составит] не менее 30 процентов, как просит и настаивает Минфин, – мы теряем для сельхотоваропроизводителей порядка 14 миллиардов рублей. Если из федерального бюджета мы не возмещаем эти 14 миллиардов рублей, то де-факто это означает, что село получит на 14 миллиардов рублей меньше. Поэтому мы просим как-то дифференцированно относиться в реализации такого рода инициатив. Причины появления таких инициатив понятны, но просим обратить внимание на особенности отрасли.

И в завершение несколько слов о дополнительных мерах, которые несложно реализовать, но эффект от их реализации обеспечит более стабильную работу отрасли.

Первое – это внесение изменений в документы, в инструкции Банка [России] с целью включения земель сельхозназначения во вторую категорию земель залогового обеспечения для корректировки при расчёте резервов на возможные потери по ссудам. Для этого нужно, как уже звучало, внести изменения в положения о Банке России, это легализует возможность соответствующих корректировок.

Второе. По данным наших отраслевых союзов и регионов России, на рынке молочной и мясной продукции, особенно молочной, очень много контрафактной продукции. Она продаётся по заниженным ценам, что негативно сказывается на добросовестных российских товаропроизводителях. При этом представители мясной и молочной ассоциаций могут подтвердить, что при выявлении такой продукции в наших торговых сетях и информировании их об этих вещах контрафактная продукция не убирается с полок.

Мы много раз встречались, обсуждали эту тему не один месяц и всё-таки приходим к выводу, что с целью недопущения попадания и исключения из оборота на территории России контрафактной и опасной пищевой продукции, а также для поддержания добросовестных сельхозтоваропроизводителей наших, российских, и повышения экспортного потенциала страны необходимо заметно усилить работу по выявлению этой продукции в торговых организациях. Для этого целесообразно наделить [полномочиями] службы по ветеринарному и санитарному надзору субъектов Федерации.

Мы делегировали им полномочия, передали очень много полномочий субъектам Федерации. На местах им виднее, они больше всего непосредственно страдают, им избиратели об этом говорят. Они ничего не могут сделать: Роспотребнадзор далековато находится, и сил не хватает. Дать такие полномочия субъектам Российской Федерации, службам ветеринарным, чтобы они контролировали качество, фальсификацию пищевой продукции животного происхождения как отечественного, так и импортного производства.

В.ПУТИН: Выявляли?

Н.ФЁДОРОВ: Да, выявляли и прибегали к мерам административной ответственности, которые сегодня, если и работают, дай бог, процентов на 10 от того, каков объём контрафактной продукции.

В.ПУТИН: А этих мер достаточно?

Н.ФЁДОРОВ: Другие меры могут быть...

В.ПУТИН: Нет, даже административные – они там какие, насколько они эффективными являются? Вот выявили контрафакт, выявили плохую продукцию, недоброкачественную, дальше что? Выявили, предписание какое-то написали, а те не убирают, как Вы сказали, из торговой точки. И чего?

Н.ФЁДОРОВ: Штрафы.

В.ПУТИН: Инструментария достаточно?

Н.ФЁДОРОВ: В принципе это улучшит ситуацию, но, если понадобится увеличить штрафные нормы, скорее всего придётся.

В.ПУТИН: Андрей Львович [Даниленко] говорит, что недостаточно.

А.ДАНИЛЕНКО: Я не хочу предвосхищать своё выступление, но у нас в Госдуме застрял законопроект о поправках в Кодекс об административных правонарушениях. На сегодняшний день у нас штрафы мизерные, мы судимся по полтора года, штраф 5–10 тысяч рублей. Застряла это инициатива депутата Звагельского. Бюрократически стопорится и не движется этот законопроект об увеличении штрафных санкций до таких размеров, чтобы это было ощутимо и больно.

В.ПУТИН: Я думаю, что это не просто какой-то административный сбой – это кто-то лоббирует там непродвижение этого закона.

А.ДАНИЛЕНКО: Без Вашего участия, Владимир Владимирович, тут нужно как-то этот вопрос… Для нас это кризисный вопрос в отрасли.

В.ПУТИН: Мы сегодня в итоговом документе это обязательно отметим как поручение. А Андрея Рэмовича попрошу мне напомнить, отдельно просто поговорим с коллегами в Госдуме.

Н.ФЁДОРОВ: Спасибо.

Я думаю, что достаточно от меня пока. Готов ответить на вопросы, если есть.

В.ПУТИН: Ладно, спасибо.

Давайте мы послушаем губернатора. Пожалуйста, Владимир Владимирович.

В.ВЛАДИМИРОВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Если говорить об уборочной, о жатве, то она действительно началась. Мы порядка трёх миллионов гектаров в этом году подготовили для того, что убрать с них урожай, где-то чуть более двух миллионов – это у нас зерновые. В общем-то, всё неплохо, хотя мы и отсевались немножечко с задержкой двухнедельной, но тем не менее правильно сказано, в амбар положим. Но пока что у нас виды хорошие на всё.

Вы сегодня были в поле. У нас [на совещании] два сельхозпроизводителя: колхоз «Россия», Сергей Викторович [Пьянов]; колхоз «Терновский», Богачёв Иван Андреевич. Все начинаем уборку, смотрим – нормально.

Но в чём хотелось бы поддержки, наверное, даже в этом уже году? Знаете, мы закончим жатву, и фактически у нас жатва перерастает по регионам, как и во всей России, в подготовку к урожаю 2015 года. Цена по обыкновению в это время на зерновые сильно падает. И фактически те предприятия, которые сегодня не очень уверенно стоят на ногах, – и такие, к сожалению, тоже есть в Ставропольском крае – будут по бросовым ценам продавать зерно. Просьба сохранить государственные зерновые интервенции в случае резкого падения стоимости зерна. То есть мы выходим с мая, по-моему, [на цену] чуть более 10 рублей, но, если падение уйдёт за 6 рублей, это будет уже болезненно для всех зерновиков Ставропольского края – я уверен, что, наверное, для всех зерновиков Российской Федерации.

Если в части развития агропромышленного комплекса Ставропольского края, то здесь мы поставили перед собой две большие цели: это диверсификация и импортозамещение продукции. Сегодня структура сельского хозяйства Ставропольского края примерно поделена 70 на 30 процентов между растениеводством и животноводством. При этом мы считаем, что, наверное, золотой серединой было бы всё-таки соотношение 60 на 40. И одним из направлений развития ставим, конечно же, развитие животноводства.

Мы производим много хлеба, но фактически очень сильно зависим от поставок овощей и фруктов, поставок мяса. На мой взгляд, мы строим очень большую зерновую монополию, в том числе в Ставропольском крае.

Сегодня в рамках развития овощеводства у нас три направления развития: это защищённый грунт с садоводством, также мы развиваем наши овощные культуры. Такие приоритеты мы выбрали не зря – не только с экономической точки зрения, хотя в принципе сегодня экономика растениеводства именно в закрытом грунте очень хорошо работает; я бы даже больше сказал – сегодня это социальный проект: все эти виды производства стимулируют рост трудозанятости на селе, рост [числа] рабочих рук.

Наверное, любые структурные перемены всегда очень тяжелы. И нам необходимо решение нескольких инфраструктурных вопросов. Конечно же, первое, нам необходимо развитие хранилищ для наших овощей и фруктов. Сегодня у нас был хороший проект в Ульяновке, но при наших потребностях порядка 400 тысяч тонн, а это подготовка, хранение, упаковка, транспортировка, – мы всего лишь развились на 170 тысяч тонн, а современных хранилищ ещё в два раза меньше.

Здесь, конечно же, мы сами рассматриваем, к Николаю Васильевичу приходим с тем, что там необходима целевая государственная поддержка именно вопросов подготовки к реализации овощных культур. Здесь не справиться самим бизнесменам, тем более этот рынок очень волатилен: и сезонно волатилен, и волатилен от всевозможных влияний извне.

Второе, о чём бы хотелось поговорить, – вопрос мелиорации. В Ставропольском крае было в своё время порядка 400 тысяч гектаров орошаемых земель – сегодня осталось 100 тысяч гектаров. В этом году мы вернулись к орошению, мы впервые за последние 30 лет решились на хороший инвестпроект в части орошения земель. Нам Министерство сельского хозяйства помогает, нам помогает при этом частный бизнес, участвуют наши ставропольские деньги. Чуть более миллиарда рублей мы привлекаем в орошение 13 600 гектаров земель, наращиваем это.

Но мы столкнулись немножко с другой проблемой. Наши основные артерии орошения, которые находятся в федеральной собственности, фактически 30 лет не эксплуатируются, они заилились. Необходимо их увеличение. То есть мы можем наращивать орошение за счёт инвестпроектов, но нам напора воды, который в наших каналах сегодня идёт, не хватит, а у нас сегодня это Ипатовский, Курский, Степновский, Нефтекумский районы – там, где мы готовы уже выходить.

Поэтому, конечно же, хотелось бы одним из поручений данного совещания рассмотреть Росводхозу возможность создания программы очистки действующих каналов. Все это федеральная собственность. И мы даже к ним подойти не можем.

Наконец, третье, самое интересное (то, чем мы сегодня занимаемся) – это животноводство. Я могу для справки сказать, Владимир Владимирович, что, к сожалению, 95 процентов растениеводства у нас рентабельно в Ставропольском крае. Это не бахвальство, это факт. Но по животноводству – чуть более 300 миллионов убытков по говядине и чуть более 200 миллионов по овцеводству. Конечно же, необходимо комплексно решать проблему.

Первое, мне кажется, и самое, наверное, простое: мы не хотели бы выйти с инициативой, Николай Васильевич, к Вам, чтобы Вы привязали несвязанную поддержку растениеводства к коэффициентам для хозяйств, которые сегодня восстанавливают и держат стадо крупного рогатого скота: овец, свиней. Объясню почему. Потому что на самом деле в большинстве случаев это их меценатство. То есть они фактически отягощают свой зерновой результат. Если бы мы несвязанную поддержку привязали, мы бы хоть как-то стимулировали на развитие, если есть такая возможность.

Конечно же, без поддержки инвестиций в этой отрасли нам тоже не обойтись. Нам необходима сегодня прямая поддержка инвестиций в переработку продукции животноводства. Сегодня туши продавать очень невыгодно, а фактически количество боен, перерабатывающих цехов, забойных предприятий у нас на Ставрополье – по пальцам пересчитать. Нам необходима прямая государственная поддержка, создание именно этой программы.

Второе. Наверное, тоже не очень сложная задача, о чем я хотел бы сейчас сказать. Сегодня предприятия, которые находятся на «белом» рынке (коллективные хозяйства, акционерные общества и частные предприниматели) в рамках животноводства не выровнены экономическими условиями между собой, начиная от штрафов всевозможных надзорных организаций и заканчивая ценовой конъюнктурой при продаже. Это фактически «серые» схемы. Первым шагом для выравнивания этого мы бы хотели все-таки вернуться к вопросу об определении понятия «личное подсобное хозяйство» и определения на нем количества животных – крупного рогатого скота, овцы, козы. Фактически у нас есть поселения, где в рамках личного подсобного хозяйства минимизировано налогообложение тысячами голов. Мы летели сейчас на вертолете, я показывал где. Это реально личные подсобные хозяйства, которые не зарегистрированы как индивидуальные предприниматели, но это огромная социальная нагрузка, плюс отсутствие выпасов. Выпасы все сегодня распределены. Это является большой проблемой, особенно для востока нашего края. Мы попытались выйти через вопрос потравы, возможного ущерба сельхозпроизводителям, но это сложно доказуемо. И штрафы, которые через суды мы достигаем, не более тысячи рублей за один случай. А это ничто. Предприятие пойдет этим путем, будет полгода судиться за тысячу рублей, а все это время в кавычках «бизнесмен» будет паразитировать на землях предприятия.

Владимир Владимирович, очень ценное, и я думаю, что самое важное (Вы об этом говорили), – это создание рынка животноводства. Я бы видел этот процесс, знаете, от возврата шерстяных вещей отечественного производства (от шерсти) до готовых изделий в армию. Когда мы потеряли шинели, мы фактически потеряли 80 процентов своего овцеводства. У нас было в Ставропольском крае 8 миллионов, 5 миллионов, сейчас мы скатились до 1,5 миллионов, потому что мы крен с шерсти переложили в мясо. Раньше мы на шерсти 80 процентов зарабатывали, а 20 процентов на мясе, а сейчас мы, наоборот, пытаемся 80 процентов на мясе заработать и 20 процентов на шерсти, хотя шерсть не потеряла своих качеств. Мы участвуем во всех мировых выставках, у нас покупают сегодня ее, но по бросовой цене – 61 процент. Шинель шерстяная ушла из армии, ее надо возвращать и возвращать наши шерстомойные фабрики и так далее.

Конечно же, нужно госрегулирование минимальной закупочной цены мяса. Сегодня от разных факторов это зависит, тем не менее мы должны хозяйственнику гарантировать. Мы пытаемся сегодня зарождать механизм собственной заготовительной организации посредством гарантированной цены выкупа, но на нашем уровне этого, я думаю, будет мало.

И резюмировать я хотел бы все-таки, наверное, тем, что сегодня все наши усилия мы видим в укреплении села. Без материальной базы, а именно средств производства этого сложно добиться. Мы говорили о средствах производства, но Сергей Викторович и Иван Андреевич, конечно же, хотят, чтобы мы им субсидировали технику, но они имеют свои возможности закупа. Им нужно не технику субсидировать, их нужно понуждать посредством собственных вложений к инвестициям. Мы помогли молочно-товарную ферму освоить. Это ферма, где практически нет рабочего труда. Дальше нужно со свинарником помочь, дальше сделать достойные собственные мастерские, чтобы он минимизировал собственные затраты и наращивал инфраструктурный потенциал, который его сохранит в случае какого-либо падения.

Конечно же, о добавленной стоимости мы много сегодня говорили. Перерабатывающее производство – наши две боли. Это сахарный завод, о чем сегодня Сергей Викторович говорил. У нас свекла (рекорд) 1100 центнеров с гектара! Если кто-то из коллег скажет, что может столько свеклы собрать, пожму руку. Фактически до декабря она у нас на поле или рядом с полем, на дороге лежит, сохнет, а потом потихонечку сгнивает. Ну и мясная переработка, о чем я уже говорил. Для этого нужны две программы (это мясная переработка). А с сахарным заводом мы постараемся решить сами, потому что, я думаю, это не настолько для всех регионов характерная проблема, поэтому в рамках инвестиций надо будет нам развиваться. И, конечно же, привязать несвязанную поддержку к животноводству.

Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Николай Васильевич, есть какие-то комментарии к тому, что было сказано?

Н.ФЁДОРОВ: Думаю, надо поддержать. Мы активно выступаем за то, чтобы внести изменения в закон о личных подсобных хозяйствах и дать уполномоченному федеральному органу вместе с субъектами Федерации – механизмы можно найти – регулировать численность поголовья. Это цивилизованный подход, который есть во всем мире.

В.ПУТИН: Регулировать численность не надо. Нужно просто переводить в другую категорию тогда. Нельзя людей заставлять ограничивать. Хотят наращивать – пусть наращивают, но это просто другое хозяйство уже, другого качества.

Н.ФЁДОРОВ: С другими критериями защиты – биологической, ветеринарной и так далее. Поэтому это поддерживаем.

По поводу увязки несвязанной поддержки с животноводством и поддержки животноводства через механизм несвязанной поддержки. Это возможно, но только в случае, если, конечно, будет достаточно ресурсов, для того чтобы в федеральном бюджете, в региональных бюджетах были деньги на расширение несвязанной поддержки на животноводство. Это исключительно вопрос, есть ли финансовые ресурсы, для того чтобы распространить на животноводство.

Государственная товарная интервенция – можете не беспокоиться, этот институт сохраняется, и мы будем использовать, консультируясь с Вами, с экспертным сообществом, с регионами. И поддержка овощей закрытого грунта, Владимир Владимирович, для нас приоритетна, для нашей страны это приоритетная тема, потому что импортная зависимость очень высокая. Мы в рамках наших ресурсных возможностей поддерживаем приоритеты. Но реально, насколько сможем охватить большее количество регионов (Белгородская область очень много делает), – это снова вопрос ресурсов федерального бюджета и регионального.

В.ПУТИН: Спасибо.

В.ВЛАДИМИРОВ: Владимир Владимирович, понимаю, что это тема не Николая Васильевича. Но если можно, то в протокол записать все-таки по развитию, по расчистке наших действующих каналов, по орошению. Это тема Министерства природных ресурсов, это тема Росводхоза и это тема Селиверстовой. Просьба хотя бы проработать вопрос по возможности.

В.ПУТИН: Хорошо.

Павел Валерьевич, пожалуйста.

П.СКУРИХИН: Уважаемый Владимир Владимирович!

Хотел бы начать с того, что зернопроизводители России полностью поддерживают Ваше поручение о том, что Россия должна стать крупнейшим поставщиком сельхозпродукции и зерна в первую очередь на мировой рынок.

В Российской Федерации в доперестроечный период валовый сбор зерна в чистом весе достигал 120 миллионов тонн. За последние 10 лет в силу разных причин среднее значение составляет около 85 миллионов тонн. Однако мы имеем все возможности для того, чтобы увеличить это производство до 130 и более миллионов тонн, что позволит повысить экспортный потенциал до 45-50 миллионов тонн. Это, безусловно, сможет улучшить экономику сельхозтоваропроизводителей.

Однако есть проблема, которая требует, на наш взгляд, решения. Владимир Владимирович, как Вы сказали, задолженность сельхозтоваропроизводителей сегодня составила уже 2 триллиона рублей. Это следствие и финансового кризиса, и ряда засушливых лет. И существующий размер задолженности, по нашей оценке, вряд ли может быть погашен в ближайшее десятилетие предприятиями самостоятельно в рамках хозяйственной деятельности, обычной хозяйственной деятельности.

Как Вы совершенно справедливо заметили, низкая финансовая обеспеченность крайне негативно отразилась на техническом оснащении наших хозяйств. В среднем за пятилетие, с 2008-го по 2012 год, это статистика Росстата, коэффициент обновления тракторов составил лишь 3 процента. Это соответствует фактически 30-летней эксплуатации трактора. Из-за низкой обеспеченности зерноуборочной техникой необоснованно удлиняются сроки уборки зерновых культур. Каждый день задержки – это 1 процент потери урожая, то есть, соответственно, потери достигают 30 процентов урожая. Отрасль остро нуждается в привлечении инвестиций, то есть можно сделать такой вывод.

Россия является и может быть в долгосрочной перспективе гарантированным поставщиком зерна, исходя из своей суверенной и независимой внешней политики. Значительное количество стран-потребителей, наших традиционных стран-потребителей, субсидируют цены на хлеб в своих странах. Следовательно, они заинтересованы в долгосрочных контрактах по согласованной формуле цены и готовы платить за гарантию таких поставок. Для организации таких поставок Россия может поддержать создание инвестиционных союзов со странами-потребителями в целях формирования вертикально интегрированных комплексов по производству, хранению и поставкам зерна в форме частных компаний на конкурентной основе, то есть речь идет о конкурентной основе, чтобы не создавать каких-либо монополистов.

Практическим примером такого сотрудничества является работа Сбербанка – «Сбербанк Управление Активами», Инвестиционной компанией «Инвест АД», которая входит в состав Суверенного инвестиционного фонда Абу-Даби (Объединенные Арабские Эмираты) по созданию как раз инвестиционного фонда для инвестирования в производство сельского хозяйства на территории России. Национальный союз зернопроизводителей при участии Минсельхоза России и совместно с компанией «Инвест АД» из Объединенных Арабских Эмиратов провел значительную работу по формированию пакета прямых контрактов, минуя транснациональные компании, на поставку российского зерна и привлечению заинтересованных инвесторов (что очень характерно) из стран-потребителей зерна. Это и Египет, и Объединенные Арабские Эмираты, которые заявили буквально на прошлой неделе, что заинтересованы в создании (Министр экономики сказал) логистического центра на территории Объединенных Арабских Эмиратов мощностью 3 миллиона тонн зерна для обеспечения гарантированного фонда обеспечения потребности региона. Также можно сказать, что это Судан, Ирак, Саудовская Аравия, Иордания, Бахрейн, а также Китай, который становится крупнейшим потребителем пшеницы уже фактически в течение второго года, и другие страны Юго-Восточной Азии.

Для использования средств из инвестиционных фондов необходима реструктуризация сложившихся долгов сельхозтоваропроизводителей. Способом реструктуризации, на наш взгляд, может стать выпуск государственных векселей либо облигаций сроком на 10-20 лет. Это не списание долгов ни в коем случае, эти долги останутся, они могут быть обслуживаемы, допустим, исходя из уровня инфляции, и они должны быть погашены. Но речь идет именно о том, чтобы их реструктурировать и позволить брать на балансы инвестиционные ресурсы, которые в принципе страны готовы вкладывать, страны – потребители нашего зерна.

Таким образом, этапами стабилизации и развития производства зерна в России, на наш взгляд, могли бы стать: первый – это реструктуризация сложившихся задолженностей сельхозтоваропроизводителей. Второй этап (и параллельный этап) – это создание инвестиционных фондов и привлечение средств инвесторов из стран-потребителей. И третье – создание торговой модели на основе подписания прямых долгосрочных контрактов со странами – потребителями зерна, что позволит реализовать наш геополитический потенциал, используя этот инструмент.

Так как Сбербанком РФ («Управление Активами») уже сделаны значительные предварительные шаги в создании такого совместного инвестиционного фонда с государственной финансовой компанией Абу-Даби для инвестирования в сельское хозяйство России, просим Вас, уважаемый Владимир Владимирович, дать поручение, во-первых, поддержать такой пилотный проект создания целевого агроинвестиционного фонда.

Во-вторых, на основе этого опыта подготовить предложения по формированию программы привлечения инвестиций в сельское хозяйство Российской Федерации из стран – потребителей российской сельскохозяйственной продукции. А также дать поручение Минфину и Минсельхозу России по проработке и реструктуризации сложившейся кредиторской задолженности сельхозтоваропроизводителей, в том числе на основе выпуска государственных векселей на срок 10-20 лет либо облигаций. То есть это уже вопрос, конечно, к специалистам.

Большое спасибо, Владимир Владимирович.

В.ПУТИН: Спасибо.

Андрей Юрьевич, как Вы к этому относитесь?

А.ИВАНОВ: Уважаемый Владимир Владимирович, если позволите, системно прокомментирую это предложение.

В.ПУТИН: Пожалуйста.

А.ИВАНОВ: Поскольку Вы задали сегодня тон достаточно доверительного разговора…

В.ПУТИН: О чем он говорит? Он говорит о том, что если мы создадим такие инструменты, создадим такие фонды, финансовые инструменты, скажем, запас зерновых у основных потребителей, тогда им будет не страшно с нами сотрудничать, имея в виду, что это зона все-таки рискованного земледелия. Наступили проблемные какие-то времена, они гарантированно получают для своего текущего потребления необходимый объем зерна. Правильно? Потом ситуация улучшилась, у нас урожаи стали плановыми, и все нормально, мы пополнили эти фонды. Такая гарантия создает уверенность у основных потребителей нашего продукта.

А.ИВАНОВ: Такие инструменты действительно используются в мировой практике, но, на наш взгляд, прежде чем к таким инструментам переходить, нам все-таки нужно вернуть доверие между государством, сельхозтоваропроизводителем и нашими фондирующими институтами на отечественном рынке. Дело в том, что сегодня Николай Васильевич говорил в части, касающейся роста процентной ставки у банков при кредитовании, Вы в своем вступительном слове сказали о том, что действительно растет задолженность сельхозтоваропроизводителя, причем такая, которая уже требует реструктуризации. Павел Валерьевич сейчас сказал о том, что этот объем задолженности серьезно вырос. На наш взгляд, все-таки нам нужно вернуться к разговору (и получить на это Ваше соответствующее поручение) о том, как все-таки реализуется наша государственная программа в сравнении с предыдущей пятилетней государственной программой в сфере сельского хозяйства, которую мы с Правительством исполняли. Ведь прежняя госпрограмма была сориентирована на следующий ключевой посыл: это были инвестиционные проекты в сфере сельского хозяйства, они были в животноводстве, в растениеводстве, и пополнение оборотных средств сельхозтоваропроизводителя. Мы запустили проекты 8-10-15-летней давности в рамках пятилетней госпрограммы. После того как мы эти проекты запустили, в новой государственной программе мы совершили достаточно значительный бюджетный финансовый маневр внутри. Субсидирование ставки по инвестиционным кредитам и субсидирование ставки по краткосрочным кредитам (для примера): в этом году заложено 3,3 миллиарда рублей, в прежней госпрограмме это было не меньше 17, в прошлом году мы довели эту цифру до 19, по инвесткредитам мы где-то на 15-20 миллиардов разнимся с предыдущей госпрограммой, хотя, обращаю ваше внимание, что там обязательства мы брали пусть не юридические, но понятийные на 8-10-15 лет.

Куда мы перераспределили эти средства? Да, при этом еще одно было обстоятельство: наши нефтяники, нефтепереработчики путем серьезных переговоров, которые с ними вело Правительство, держали цены, которые были достаточно комфортны для сельхозпроизводителей. Цена вопроса была существенно больше 10 миллиардов рублей – от 10 до 20 ежегодно. Теперь с нефтяниками этот диалог завершили, направили средства на несвязанную поддержку, готовясь, тестируя меры поддержки в соотношении с теми нормами, которые устанавливает Всемирная торговая организация. Добавили значительный объем на субсидии на молоко – это тоже у нас около десятки, увеличили региональные программы и, таким образом, создали условия, при которых мы с нашими банками сохраняем партнерские отношения не столько потому, что они понимают, как устроена наша государственная программа и наша поддержка в долгосрочной перспективе по нацпроектам, сколько потому, что мы с ними находимся партнерами, что называется, в капитале. В этих условиях говорить о том, что нам выходить на международные подобные инструменты – это правильно, это целевая задача, но лучше сделать эту задачу внутри нашей государственной программы следующим этапом. Это может быть вопрос 2016-го, 2017 года, нам нужно подготовиться к тому, чтобы на эту задачу выйти, и подготовиться не столько тем, что выделять и, извините, на долговые обязательства весьма значительный объем, который ляжет дополнительным бременем на налогоплательщика, на федеральный бюджет. Даже до того, как рассматривать дополнительные 42 миллиарда, о которых говорит Николай Васильевич, все-таки нужно понять, куда даже эти 42 миллиарда будут направлены, насколько это самое доверие на инвестиционном рынке должно существовать между государством как организацией, которая поддерживает для того, чтобы банк мог правильно считать риски. Что такое процентная ставка? Ее же нельзя назначить командно-административным способом, приказом Минсельхоза. Ставка отражает риски, которые на заемщика назначает банк в связи с тем, что он не знает, будет государство субсидировать ставку по проекту или не будет. И мы такой гарантии, соответственно, банку, и прежде всего Россельхозбанку, сейчас дать не можем.

Поэтому какая просьба, Владимир Владимирович? У нас уже накопился значительный опыт исполнения текущей редакции государственной программы в рамках тех задач, которые обозначают коллеги с выходом на применение, так скажем, международных инвестиционных инструментов и на рынке зерна, и на рынке животноводства. Если это возможно, сформулировать предложения и еще раз вернуться к вопросу о приоритетности ресурсного обеспечения ключевых мероприятий государственной программы с учетом оценки вступления в силу норм, которые обязывают нас в соответствии с нормами, действующими во Всемирной торговой организации. И, может быть, во-первых, еще раз рассмотреть в качестве ключевого приоритета реализацию инвестиционных проектов, доведение тех, по которым мы брали на себя обязательства в рамках, условно говоря, предыдущего программного цикла, во-вторых, увязка других мер поддержки, которые внутри госпрограммы существуют, чтобы результативность по этим инвестиционным проектам была максимальной, и мы, соответственно, могли создать такие условия у сельхозтоваропроизводителей, при которых они были бы состоятельны выполнять те обязательства, которые мы на себя (государством) примем в рамках очень важных современных, условно говоря, международных инструментов.

И подготовив соответствующие предложения, сформировав внутри, скажем, госпрограмму, некую «дорожную карту», подойдя к бюджетному циклу 2015-2017 годов, соответственно, обсудив это в Правительстве, внеся соответствующие предложения, выполнить те задачи, которые Вы обозначили перед нами, Владимир Владимирович, в качестве действующего механизма, результативного, доступного, а соответственно, получили сильные, успешные предприятия именно через такие проекты. Это то ключевое направление, которое к импортозамещению и приводит. Они не связаны ни поддержкой, ни субсидированием на литр молока. К импортозамещению могут привести качественные сельхозтоваропроизводители и новый качественный результат, который они достигают путем создания и модернизации новых производств либо в животноводстве, либо в условиях растениеводства. Необходимо провести дискуссии, доложить, определиться и выйти на инструменты, которые предлагают коллеги.

В.ПУТИН: Вас смущает, что выпуск таких инструментов, таких облигаций потребует дополнительных обязательств бюджета?

А.ИВАНОВ: Да, потребует.

Для нас это наши параметры. Это либо долг, либо коллеги предлагают имитировать нам бумаги. А если имитировать бумаги, нам нужно увеличивать дефицит под эту эмиссию. Это к тем 42-м, о которых говорит Николай Васильевич, плюс еще объемы.

В.ПУТИН: Он не говорит. 42 были в прошлом году. Сейчас он говорит 28-30.

А.ИВАНОВ: Это тоже страшная цифра, Владимир Владимирович, потому что когда мы в прошлом году увеличивали госпрограмму, то мы увеличивали ее по результатам 2012 года. У нас была засуха, подорожали корма, резко упали цены на свинину и на другое мясо. И мы, соответственно, выравнивали через несвязанную поддержку, через субсидии кормов финансовое состояние сельхозтоваропроизводителей. У нас принципиально иная ситуация по результатам прошлого года, принципиально иные результаты по достижению государственной программы.

В этом году нет таких условий. Более того, если у нас по паспорту госпрограмма была в прошлом году 150 с копейками миллиардов рублей, то в этом году по паспорту она финансируется 170. Поэтому мы совершенно четко наращиваем объем государственной поддержки. Мы и просим в условиях весьма не простой бюджетной ситуации все-таки провести приватизацию.

В.ПУТИН: Они судят не по паспорту, а по кошельку, сколько там денег. По паспорту сколько угодно может быть, а реально получили 190. Сколько? 197?

А.ИВАНОВ: 198,104.

В.ПУТИН: 198. Они смотрят – 198, а в этом году – 170, а как там по паспорту – уже мало кого интересует. Хорошо.

Что-то хотели добавить, Алексей Васильевич?

А.ГОРДЕЕВ: Владимир Владимирович, я просто хочу акцент сделать. Двумя руками поддерживаю Минфин, принципиальную тему он высказал. Красиво звучит, Павел Валерьевич глобальную теоретическую модель предложил, но у нас самое главное случилось – у нас инвестор, не доверяя госполитике, стал уходить из сельского хозяйства. Мы по вашему поручению с Андреем Рэмовичем занимаемся года два уже, я и у Алексея Валентиновича был, понимаю, что Минсельхоз не может. Николай Васильевич и я взаимно уважаем друг друга, но уже начинаем рычать друг на друга. Мы не исполняем обязательства принятых проектов. Это же нонсенс какой-то.

Вы сейчас задали цель: «Давайте идти дальше на модернизацию, давайте поддерживать новые проекты». Да их нет, их никто не рассматривает сейчас. Банки сидят, и мы вместе с ними, сцепив зубами, чего-то переворачиваем, отсюда снимаем, туда даем. Я абсолютно согласен, что эта несвязанная поддержка (но когда не хватает денег, когда их много, конечно, можно все давать) точно не приоритетная. В этом году зачем добавили 10 миллиардов рублей туда? Отдайте на погашение долгов по процентным ставкам, потому что мы поддерживаем там всех подряд, в том числе большей частью не эффективных. Плохо разве, у тебя кусок земли, ты даже не сеешь, а тебе 200 рублей с гектара.

В.ПУТИН: Понятно, похоже на недострой в строительстве.

А.ГОРДЕЕВ: Хотел бы, чтобы Минфин был понят, что это главный акцент вообще сегодняшнего вопроса. У меня есть ряд предложений стратегических, но хотелось бы еще раз поддержать в этом сельхозполитику.

В.ПУТИН: Я услышал. В принципе идея, которую Павел Валерьевич сформулировал, привлекательная. Давайте мы сориентируемся на то, что Минфин предлагает, имея в виду, что все-таки нужно в конечном итоге на это выходить. Это интересные и перспективные вещи. И главное, что наш основной потребитель на это явно пойдет, для них это интерес, это стабилизирует их собственное положение, потому что, надо прямо сказать, когда у нас сбои произошли в 2010 году, то, конечно, они болезненно это все переживали, тяжело. А так, если резерв будет, тогда это определенный запас прочности. Но тем не менее я понимаю, о чем говорил Андрей Юрьевич, давайте мы аккуратненько стратегическую цель поставим, но будем двигаться в направлении, как Минфин предложил.

Пожалуйста, Сергей Васильевич.

С.КИСЛОВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Буду очень краток, но конкретен. Во-первых, хочу напомнить, в том числе Андрею Юрьевичу, что мы живем во Всемирной торговой организации. И если мы, селяне, просим, чтобы нам давали субсидии, это не мы такие, а жизнь такая. Например, на «Зеленой неделе» в этом году в Берлине руководитель объединения агропрома Германии Юрген Абрахам озвучил цифру, что в Германии в этом году будет выделено субсидий, всех видов поддержки для АПК на сумму 45 миллиардов евро. Это только в одной Германии. Мы на всю Россию даем: в том году – 5 миллиардов евро, в этом году – меньше.

То есть я хочу сказать, что мы живем в таких условиях сегодня, что все страны субсидируют свое сельское хозяйство, чтобы не стать Африкой, где его нет, сельского хозяйства, хотя климат нормальный, люди нормальные, а вот в связи с тем, что давят другие страны своим субсидированным товаром, его там нет.

В субсидировании, в содействии сельскому хозяйству есть, скажем так, некоторые критичные темы. Например, это субсидирование оборотных денег, субсидирование коротких кредитов. Например, в том году было 19,2 миллиарда рублей, которых не хватило. И сегодня регионы имеют задолженность, те, которые быстро доводят, например, Воронеж, Ростов, по «коротким» в сумме 1 миллиарда рублей, что касается Ростова. Если мы в этом году снизили до семи и ниже, то в этом случае мы просто лишаем АПК «оборотки». Этого делать нельзя. Самое критичное, что есть сегодня – это оборотные деньги. Мы должны купить, вложить, закупить, то есть должно двигаться все. То есть просьба все-таки вернуться к этому виду кредитов, увеличив хотя бы до уровня прошлого года. Просим такое поручение внести. Это первое.

Второе, касательно ситуации, которая сегодня есть в системе налогообложения АПК. Сегодня мы имеем две системы: единый сельхозналог и общая система. Депутаты вышли на Правительство с предложением изменить систему. Дело в НДС.

Сегодня есть предприятия, которые платят, которые не платят. Они предложили систему, которая уравнивает условия для двух видов систем налогообложения. Минсельхоз сейчас уже выразил, что согласен с этим. Сейчас это на рассмотрении в Министерстве финансов. Просьба большая к Андрею Юрьевичу, чтобы это было быстрее рассмотрено. Он знает про эту тему, рассматривает, но все-таки, чтобы было поручение быстрее рассмотреть, так как этот вопрос крайне важен. Он делает более рыночными обороты на селе, более простую систему учета НДС, заявления его к возмещению, если это нужно делать, если это имеет место.

Спасибо.

В.ПУТИН: Мы знаем про уровень субсидирования в Европе, он очень высокий, и даже не всегда эффективный. Они с этим борются, постоянно снижают.

Что касается конкретики, то у нас разные реалии. Мы внутри страны, скажем, тот же газ продаем по 100 долларов за тысячу кубов, чуть поменьше, а в Германию мы газ продаем по 360-370. И от этого все другие виды энергоресурсов пляшут. То есть там другая экономика все-таки, поэтому такой прямой счет, он не всегда является корректным.

А вот некоторые предложения, которые сейчас прозвучали за рамками этих общих вещей, Андрей Юрьевич прокомментирует.

Пожалуйста, Андрей Юрьевич.

А.ИВАНОВ: Владимир Владимирович, речь идет о так называемом едином сельхозналоге. Это налог, который вводился в свое время для поддержки тех сельхозтоваропроизводителей.

В.ПУТИН: Да, конечно, мы знаем об этом.

А.ИВАНОВ: Соответственно, что предлагается в итоге? По поводу чего идет вся дискуссия, и нет окончательного, так скажем, волевого решения, которое в этом вопросе требуется? Депутаты Государственной Думы, точнее, часть депутатов Государственной Думы предлагает, сохраняя единый сельхозналог, вводить дополнительно НДС в ту цепочку, которая сейчас НДС не платит, но участвует в цепочке возмещения, и предоставить внутри этой цепочки возможность добровольно определяться: стоит им брать на себя обязательства по уплате налога или нет.

Что мы в этой логике предлагаем? Мы предлагаем все-таки определиться: либо мы единый сельхозналог сохраняем, но сохраняем при условии тогда, что действительно мы вводим НДС, но, безусловно, для тех сельхозтоваропроизводителей (просто не хотелось бы долго в детали погружаться), где еще этот НДС отсутствует, либо мы вообще этот единый сельхозналог отменяем. В этом смысле нам бы хотелось, чтобы нам это сказали специалисты в области политики в сфере сельского хозяйства. Мы готовы к любой модели.

Единственное, против чего мы возражаем, – мы возражаем против того, чтобы была добровольность выбора в уплате налога, потому что как-то не логично, это противоречит всей логике системы налогообложения. Поэтому мы готовы к решению, и часть коллег нас поддерживают в том, что это решение должно быть жестким.

В.ПУТИН: Надо выбрать.

А.ИВАНОВ: Надо выбрать, да.

В.ПУТИН: Или то, или то.

А.ИВАНОВ: Да.

В.ПУТИН: Давайте тогда мы мягко сформулируем поручение, таким образом, чтобы Минфин и Министерство сельского хозяйства, экономики вместе с товаропроизводителями провели такой анализ и приняли окончательное решение.

С.КИСЛОВ: Спасибо.

В.ПУТИН: Пожалуйста, Сергей Евгеньевич Юшин.

С.ЮШИН: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Что касается мясной отрасли, все прекрасно знают, что темпы ее прироста, во-первых, стабильны, во-вторых, выше, чем в среднем по отрасли.

В этом году высокий прирост продолжается. В свиноводстве – это 10 процентов за первые четыре месяца, в птицеводстве – 4,5, но это уже с очень высокой базы. Мы практически уже заполнили рынок. В мясном КРС также динамика положительная. В целом в говядине проблема больше связана с молочной отраслью, со структурой прироста говядины в стране.

Эти положительные моменты сегодня все-таки могут быть неустойчивыми в будущем. К сожалению, объем инвестиций и вообще сама инвестиционная активность в животноводстве снижается.

В.ПУТИН: Это то, о чем Алексей Васильевич говорил.

С.ЮШИН: Совершенно правильно, Алексей Васильевич абсолютно точно определил диагноз. Это связано с рядом проблем, в том числе, конечно, и с тем, что у инвесторов, уже существующих, состоявшихся, и у новых не хватает оборотных средств, чтобы привлекать дополнительные кредиты. Есть проблемы, о которых я также скажу ниже, но ситуация чем опасна? Вы же правильно сказали в самом начале, я записал: «…поддерживать и развивать сильные и устойчивые предприятия». Но это означает, что неустойчивые, слабые, неконкуретноспособные будут уходить. Учитывая ситуацию, какова динамика снижения ввода в строй новых мощностей, мы можем прийти к ситуации, когда новых мощностей, вводимых в строй, не хватит для заполнения объема, освобождаемого неустойчивыми ЛПХ. Для этого нам нужны инвестиции, я в марте докладывал премьер-министру, например, по свиноводству дополнительно в течение пяти-семи ближайших лет нужно вложить 150 миллиардов рублей, чтобы нам восполнить уходящие объемы и все-таки заниматься импортозамещением.

В.ПУТИН: Сергей Евгеньевич, что значит «уходящие объемы»? Куда они уходят?

С.ЮШИН: У нас ситуация следующая: далеко не все предприятия эффективны и успешны. У кого-то структура такая инерционная, что они пока занимаются свиноводства, но они хотят уйти из этого, потому что не зарабатывают. Соответственно, у нас и происходит, например, в этом году: падение в ЛПХ – более 10 процентов.

В.ПУТИН: Понятно, то есть Вы имели в виду, что уходят некоторые предприятия, вылетают с рынка просто.

С.ЮШИН: Да. У нас бы не было такого положительного результата, если бы не индустриальное производство, плюс 15 процентов – индустриальное свиноводство, минус 10 – ЛПХ, поэтому мы в плюсе. Но вопрос: а будем ли мы новые вводить объекты? Африканская чума свиней, демография, другие проблемы просто не позволят по-другому развиваться рынку. Поэтому нам, конечно, необходимо вкладывать деньги в том числе потому, что сейчас в мире очень тяжелая ситуация с опасными болезнями животных. Нам приходится принимать решения очень правильные и очень обоснованные об ограничении торговли. Например, сейчас мы не ввозим из ЕС из-за африканской чумы свиней. Ну а зачем нам другие болезни? В США сегодня диарея свиней. Сейчас новый вирус обнаружили. В результате уж если мы хотим, будучи вынуждены, обоснованно вынуждены не ввозить что-то, надо обеспечивать население. Опять-таки нужны новые инвестиции.

Что нужно сегодня для инвесторов? Много, но я назову основные пункты.

Первое. Нужно понять, что в условиях ВТО наши возможности, даже если бы бюджет позволял, по наращиванию субсидий или других мер поддержки ограничены. Нужно таким образом регулировать рынок, чтобы это позволяло иметь хорошую рентабельность инвесторам, которым, даже если какие-то проблемы с субсидированием, это позволяло бы иметь и оборотный капитал, и, наверное, спокойно брать кредит на будущее.

Чтобы было понятно, у нас сегодня ввозится 2 миллион тонн мяса. Мы очень сладкий рынок вообще для всех экспортеров, потому что 6-7 миллиардов долларов в год. Алексей Васильевич, кстати, «отец» фактически тарифного квотирования, ему большое спасибо, без этого вряд ли состоялся бы нацпроект. Но его сегодня нужно корректировать, потому что с 2015 года открываются возможности в ВТО новые условия проговаривать. А у нас следующая ситуация, что объем ввоза той же самой свинины, которая не подпадает под тарифное квотирование…

В.ПУТИН: Всякие субпродукты…

С.ЮШИН: Совершенно правильно. Пожалуйста, на графике видно, что даже в том году квота – 430 тысяч тонн, а ввезли 1 миллион тонн. То есть практически половина в свиноводстве ввозится – то, что не регулируется. Это, конечно, и свободная торговля в рамках СНГ, это и Таможенный союз. Это законные вещи. Но у нас субпродукты, шпики входят вне всякого регулирования, а объём такого ввоза 500 тысяч тонн, это 25 процентов от всего импорта мяса.

Поэтому мы давали такое предложение перед вступлением в ВТО, Вы об этом, может быть, даже помните.

В.ПУТИН: Очень хорошо помню.

С.ЮШИН: Спасибо большое, да. Я не первый раз к этому возвращаюсь. Но сегодня надо готовить позицию и Минсельхоза, и Минэкономразвития…

В.ПУТИН: Знаете, очень жёсткая была с ними полемика, наши переговорщики многое отвоевали, но по некоторым вещам просто невозможно было продвинуть.

C.ЮШИН: Мы знаем, и в этом вообще нет никакой претензии, потому что иначе бы всё прекратилось.

Но сегодня у нас открываются новые возможности. В 2015 году Россия имеет право начинать переговоры о пересмотре тех или иных тарифных обязательств.

В.ПУТИН: Вы знаете, даже можете не убеждать, я полностью согласен. Надо только это чётко сформулировать в поручении, которое мы должны дать и Министерству экономического развития, и Министерству сельского хозяйства по этому [вопросу]. Чтобы Правительство сформулировало им переговорную позицию.

С.ЮШИН: Да, конечно, мы в этом поможем.

В.ПУТИН: И переговорную позицию, и искало бы возможности, чтобы ваши конкуренты не злоупотребляли теми формальными правами, которые они как бы получили при вступлении России в ВТО. Там же много инструментов, мы с вами знаем. Надо, чтобы ими пользовались.

С.ЮШИН: Да. Это первое.

Второе по той же теме. Хотел бы напомнить, что крупные страны-экспортёры пользуются таким режимом, как преференциальный ввоз. То есть они платят неполную таможенную пошлину. И благодаря поручениям, которые были Вами даны, по птице и по свинине тарифные преференции для развивающихся стран (типа Бразилии, у которой ВВП больше, чем у России) отменены.

Но это полдела. По самому главному направлению, которое влияет и на молочное производство, - по КРС [крупному рогатому скоту] так решение и не принято. Уже больше года никак не удаётся с ЕЭК договориться из-за якобы позиции Казахстана. Это нелогично.

Обратите, пожалуйста, внимание на цифры. У нас по полной таможенной ставке (15 процентов внутри квоты или 50 процентов сверх квоты) ввозится меньше 10 процентов говядины. А остальное, извините, больше 600 тысяч тонн (Бразилия, Парагвай, Уругвай, Аргентина) – ставка другая. Для Таможенного союза, понятно, СНГ, Украина – ноль процентов, 1,25 – для развивающихся стран и сверх квоты – 37,5.

Это не запретительная пошлина, можете посмотреть, в Таиланде пошлина 60 – обычная. А у нас это считается запретительной. Потери федерального бюджета оттого, что мы даём такие привилегии, – 2,5‒3,5 миллиарда рублей недобора таможенных пошлин. Плюс, конечно, это снижает внешнеторговую себестоимость и повышает конкурентоспособность наших торговых партнёров.

По субпродуктам такая же ситуация: практически большая часть ввозится опять-таки из стран, пользующихся этим режимом, поэтому эту ситуацию нужно всё-таки доводить до логического конца.

В.ПУТИН: Я согласен.

С.ЮШИН: Более того, и США, и ЕС, и Австралия, и Канада – влиятельные члены ВТО, такой шаг России будут только приветствовать, их конкурентоспособность выровняется.

В.ПУТИН: Трудно сказать. И приветствовать там вряд ли кто-нибудь что-нибудь будет, но работать нам над этим точно нужно.

С.ЮШИН: Следующее. Что инвесторов, которые часто обращаются ко мне, беспокоит? Это в целом наша внешнеторговая стратегия.

Очень много в прессе статей о переговорах о зоне свободной торговли. Это вопрос принципиальный – с кем мы ведём такие переговоры и чем нам это грозит. Пример, Новая Зеландия: 4,5 миллиона людей, 60 миллионов овец, и мы отдаём 170 миллионов – рынок.

В.ПУТИН: Нет, пока ничего не отдаём.

С.ЮШИН: Я понимаю, но пресса всё время пишет. Конечно, спасибо Минсельхозу, очень жёсткую позицию занял, Минэк поддерживает, но это касается не только Новой Зеландии. Вопросы есть в Чили, потому что они крупные экспортёры свинины, например. То есть Россия при заключении важных соглашений о свободной торговле должна исходить из своих экономических интересов, что мы можем продать.

В.ПУТИН: Конечно.

С.ЮШИН: Поэтому большая просьба, чтобы в поручениях это как-то было отражено. Это очень нервирует инвесторов.

Теперь очень важный вопрос, который всплыл буквально где-то в середине апреля, Вы о нём тоже сказали, – контрабанда. Мы уже проводили совещание даже в ФТС.

В 2007 году контрабанду победили, занимался этим лично Дмитрий Анатольевич Медведев, и если бы не победили, никакого бы нацпроекта не было. Сегодня из-за ограничений ввоза из ЕС разные дельцы (это не легальные, нормальные импортёры, состоявшиеся исторически, а какие-то люди и с той стороны, и с нашей) организовали достаточно успешный бизнес. Если это начиналось в середине апреля какими-то отдельными контейнерами, то сейчас Россельхознадзор практически ежедневно уже выявляет, к сожалению, не на границе, а внутри страны (редко когда на границе) 100‒150, 200 тонн продукции. Она переупакована, европейская: то в канадскую, в «левых» коробках, сейчас вот сербов поймали.

Чем они пользуются? У нас свободная торговля с ними, они не ЕС, могут ввозить. Сербия никогда не поставляла свинину, и вдруг мы смотрим – пошли сотни, тысячи тонн. Мы их поймали, Николай Васильевич провёл очень удачные переговоры, уже об этом пресса сербская пишет, что они в контейнеры кладут венгерскую, испанскую свинину – и к нам.

В.ПУТИН: Из Латинской Америки в основном.

С.ЮШИН: Больше как раз Европа, потому что Европа закрыта, им нужно сбывать шпик, шкурку и так далее – совершенно мизерная цена, у них других рынков нет. И что получается? Инвестор начинает опять нервничать. Если это сейчас будет таким широким веером расходиться, цены уже сильно упали.

Следующее. Это же не только экономический ущерб бюджету, инвесторам, легальным импортёрам, это же возможный занос болезней, потому что мясо непонятного происхождения. Мы этот вопрос уже подняли на уровне отраслевых ассоциаций Европы, чтобы они это дело прекратили, обсудили с канадцами, но всё-таки, чтобы у нас серьёзно усилился контроль на границе на данном этапе, пока это не успокоится, как со стороны таможни, так и ветеринаров. Это не должно вообще заходить. Что ловить потом на складах? Поздно уже. Эта ситуация просто недопустима. По каким причинам, я уже сказал.

И последнее, если возможно, потому что вопрос уже поднимался по поводу фальсификата и так далее.

Вы неоднократно, и Дмитрий Анатольевич тоже, с 2012 года восемь раз в разной форме давали поручение о скорейшем внедрении такого эффективного инструмента, как электронная ветеринарная сертификация, потому что ежегодные затраты бизнеса в районе 10 миллиардов рублей. Справки эти можно купить, подделать. Кстати, контрабанда по этим «левым» справкам и продаётся. Электронная сертификация как раз не позволяет в оборот запустить нелегальную продукцию, потому что прослеживание идёт реально от поля, что называется, до прилавка. Это важно и для вопросов экспорта, это важно и для вопросов корректности статистики.

В.ПУТИН: Сколько стоит электронная сертификация?

С.ЮШИН: Минсельхоз подготовил приказ, согласовали с Минэкономразвития, с ФАСом – со всеми…

Н.ФЁДОРОВ: Я сейчас могу ответить.

А.БЕЛОУСОВ: Минсельхоз не имеет полномочий выпускать этот приказ.

В.ПУТИН: А кто имеет полномочия?

Н.ФЁДОРОВ: Мы пробовали электронную сертификацию ввести, но нам отказали.

Сказали, что у Минсельхоза нет таких полномочий в соответствии с действующей редакцией закона о ветеринарии. Мы внесли проект поправок через депутатов, с тем чтобы были легализованы полномочия.

В.ПУТИН: Надо ускорить принятие.

Н.ФЁДОРОВ: Если совещание сегодняшнее поддержит, нам это поможет ускорить.

В.ПУТИН: Давайте сделаем, прямо так и запишем.

Н.ФЁДОРОВ: Не делать этого нельзя.

С.ЮШИН: Я только маленькое уточнение сделаю. По мнению наших юристов, всё-таки те формулировки, которые представил Минюст, отказывая в регистрации, не совсем корректны. К сожалению, Минюст не идёт на контакт с ведомствами и с нами, для того чтобы всё-таки обсудить. Может быть, Минюст прав, но мы хотим в этом быть уверены. На сегодняшний момент наши юристы не уверены, что Минюст прав. И кажется, что это какие-то формальные придирки.

В.ПУТИН: Если нужно внести изменения в закон, я не вижу проблем.

С.ЮШИН: Главное, чтобы это было быстро.

В.ПУТИН: Согласен, да.

С.ЮШИН: Это ключевой вопрос.

В.ПУТИН: Надо с депутатами переговорить, они наверняка поддержат, сто процентов просто, спасибо ещё скажут.

С.ЮШИН: Но хотелось бы, конечно, и поддержки с Вашей стороны, потому что, повторяю, восемь поручений, и реализация, к сожалению, вот такая.

Спасибо большое.

В.ПУТИН: У меня к Вам просьба. Вы, пожалуйста, всё это сформулируйте с коллегами. Отдайте Андрею Рэмовичу Ваши предложения. Так, чтобы это можно было коротко и ясно сформулировать как прямое поручение соответствующим ведомствам.

С.ЮШИН: Хорошо.

В.ПУТИН: Думаю, что здесь все заинтересованы в реализации того, что Вы сказали.

С.ЮШИН: Сделаем. Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо Вам.

Т.ГОЛЕНДЕЕВА: Владимир Владимирович, можно пару слов? Федеральная таможенная служба.

Я хочу полностью поддержать Сергея Евгеньевича и вообще-то сказать о том, что, вы знаете, есть «дорожная карта» по совершенствованию таможенного администрирования. И пунктами 35 и 36 уже записано, что необходимо создание правовых оснований для перехода на использование для целей ветеринарного контроля сопроводительных документов в виде электронных документов. То есть уже задача такая стоит. По-моему, мы просто обязаны этот пункт выполнить.

В.ПУТИН: Надо просто быстрее это сделать, вот и всё. Сергея Евгеньевича что беспокоит? Что это будет затянуто на вечные времена.

Т.ГОЛЕНДЕЕВА: Если в протоколе будет, то это ещё простимулирует.

В.ПУТИН: Да, договорились.

Андрей Львович, пожалуйста.

А.ДАНИЛЕНКО: Спасибо, Владимир Владимирович.

Как вы знаете, молочное животноводство считается в мире одним из самых сложных с точки зрения технологии, окупаемости и длительности по окупаемости проектов. За счёт нацпрограммы, которая началась в 2005 году, нам удалось остановить падение объёмов производства. Действительно, появлялись очень серьёзные, современные проекты и появляются, сейчас развиваются, но что происходит? Мы сейчас провели сами экспертный анализ, привлекли иностранных экспертов, и анализ показывает, что наша производственная себестоимость конкурентна с Канадой, с Соединёнными Штатами Америки, с Евросоюзом, с Китаем ‒ со многими странами. Основная проблема заключается в стоимости кредитных ресурсов, стоимости денег – они в разы более дорогие, чем у наших конкурентов. То есть это вопрос не эффективности, а вопрос инвестиционных затрат.

Поэтому я поддерживаю, что Алексей Васильевич поднял вопрос задержки по субсидиям, задержки по выплатам и нерассмотрение новых проектов. Для нас это разница между «чуть-чуть прибыль» и «полный убыток». Даже если задержка на два-три-четыре месяца.

Вам лично поверили и очень многие инвестировали, очень многие вошли в проекты. И сейчас это состояние постоянное: вот-вот, сейчас-сейчас. Но ничего не происходит – это создаёт очень серьёзную нервозность для рынка и для инвесторов.

Это серьёзный вопрос. Мы не будем вдаваться в то, почему и что, но конечный результат: отрасль страдает и очень серьёзно страдает, и мы дискредитируем себя перед инвесторами.

Мы провели анализ, и у нас есть ряд предложений, которые, мы считаем, могли бы улучшить ситуацию, а вообще у нас есть долгосрочная программа, которую мы бы хотели предложить для рассмотрения.

Первое. Вообще, серьёзнейший вопрос – это чтобы молочное животноводство всё-таки перешло под проектное финансирование. Россельхозбанк сейчас занимается проектным финансированием. Будет легче инвесторам, если будет проектное финансирование. В идеале, если бы уже и субсидировались, то есть не мучились в ожидании субсидированных денег, то есть стоимость этих денег изначально была такой, чтобы мы могли действительно понимать, что мы можем окупать эти проекты.

В.ПУТИН: Проблема в том, что эта изначальность никак не может быть определена. Во всяком случае, Минфин, как правило, говорит, как добиться этой низкой стоимости: на сегодняшний день, в условиях сегодняшней экономики – через субсидии. Другого инструмента они, как правило, не видят.

Я с Вами не могу не согласиться, но тогда нам нужно, чтобы этот инструмент работал как часы.

А.ДАНИЛЕНКО: Совершенно верно. То есть сегодня по молоку критичность ситуации в том, что без субсидирования нынешних рыночных ставок мы не вписываемся не то что в семь-восемь лет, мы и в 15 лет не вписываемся, поэтому это очень серьёзная нагрузка для отрасли. Естественно, есть мировой опыт, и мы его очень внимательно изучили.

Мировой опыт заключается в следующем: бескомпромиссная защита собственного рынка и формирование цены на внутреннем рынке, которая, кстати говоря, за счёт квотирования по птице, квотирования по свинине сыграла свою положительную роль.

Мы очень внимательно изучили и правила ВТО, и практики. Мы слишком деликатно себя ведём в рамках ВТО с точки зрения наших возможностей. Мы подготовили материалы для проведения расследования по защитным мерам, введения защитных мер, на время расследования повышение пошлин до окончательного расследования. И просим, чтобы российское Правительство в рамках ЕЭК нас поддержало, мы с Минпромторгом уже начали работу. Процедура может идти очень оперативно. Если будет с российской стороны соответствующая инициатива, это сыграет положительную роль в формировании цены на нашем внутреннем рынке. Это один вопрос.

Естественно, мы присоединяемся к тому, что подняли вопрос в целом по пересмотру условий в рамках ВТО. У нас тоже есть предложения по этому вопросу.

Помимо этого у нас есть некоторые дыры в законодательстве, как, например, в таможенном регулировании. Так называемые продукты, готовые пищевые продукты без содержания молочного жира, но с содержанием молочного белка, с содержанием других позиций не подлежат ни ветеринарному контролю, ни санитарному контролю. И по этой позиции весь контрафакт на нашу территорию заходит. Мы считаем, что надо срочно ввести санитарный и ветеринарный контроль по этой позиции. И вообще её пересмотреть – насколько правильно, что у нас существует такая позиция, по которой, по сути, сырный продукт поступает на российский рынок, потом переклеивается в белорусский сыр и продаётся на нашем рынке в полцены. Это нарушает наш рынок. То есть это конкретное решение, которое бы очень серьёзно повлияло на наш рынок.

И ещё один вопрос. Абсолютно неадекватная ситуация, которая сейчас сложилась на Украине, приводит к тому, что качество и безопасность той продукции (в основном готовая продукция – это молочная продукция), которая поступает с Украины, ухудшились настолько, что уже невозможно это контролировать. Начинается такой беспредел, который в конечном итоге приводит к тому, что в торговых сетях появляется продукция по такой цене, по которой её невозможно произвести.

Мы делаем анализы, по анализам выясняем, что там и молока толком нет, там ничего молочного нет, и вообще непонятно, что там. Одни сети реагируют более или менее, другие – нет, и это как раз вопрос. Может быть, нам всё-таки, пока такая непонятная ситуация с Украиной, временно приостановить все поставки до выяснения ситуации? У нас есть конкретные факты, которые мы можем представить, которые нас крайне беспокоят.

Следующий вопрос – по Кодексу об административных правонарушениях. Однозначно нужно сделать всё возможное, потому что штрафные санкции сегодня такие, что не страшны никому. Штрафные санкции должны быть вплоть до потенциального закрытия предприятия, чтобы были соответствующие последствия.

Далее. Конечно же, нервирует всех инвесторов, когда вечно идёт разговор о зоне свободной торговли с Новой Зеландией, с другими странами. Просьба: может быть, просто взять и сразу объявить, что молоко, молочная продукция, к примеру, и мясная заведомо исключаются из переговорного процесса по этим позициям. Просто когда мы об этом ведём диалог публично, это создаёт очень неправильную обстановку на рынке. Вы знаете, любое политическое заявление экономически отражается на конкретных отраслях, поэтому для нас это очень важно.

Следующий вопрос – по Белоруссии. Понимаем, единый таможенный союз, тем не менее у нас есть практика соблюдения определённых балансов. И есть сейчас решение белорусской стороны о том, чтобы все их биржевые товары (сухое молоко, сыворотка) шли только через биржевые торги, то есть открытые биржевые торги. Желательно поддержать эту инициативу, потому что это создаёт прозрачность, мы сразу видим, кто поставщик, мы видим качество, электронная сертификация. Всё это даёт бо́льшую прозрачность, и мы тогда лучше регулируем рынок.

Следующее предложение. Владимир Владимирович, многие страны мира через это прошли. Молочная продукция, молоко считается социальным продуктом. И никто не стесняется, даже самые-самые рыночные страны, определять минимальную закупочную цену на сырое молоко, определять индикативные цены, допустим, на сыр, масло, на сухое молоко. То есть, может быть, нам всё-таки посмотреть мировую практику и посмотреть, как мы можем наш внутренний рынок отрегулировать? Потому что в конечном итоге в чём вопрос: либо себестоимость, либо цена. И если мы найдём золотую середину между себестоимостью и ценой, мы создадим сбалансированную ситуацию для развития рынка и уверенности инвестора, что мы находимся в стабильном рынке. Это мировая практика, это не наше какое-то изобретение.

У нас уже есть опыт отраслевых союзов. Замечательно, что Вы нас приглашаете и внимательно к нам относитесь. Есть мировой опыт саморегулирования, саморегулируемых организаций. У нас есть вопросы по нашему российскому законодательству по саморегулируемым организациям, мы знаем, что Минэк над этим работает. Просим Вас всё-таки дать поручение, чтобы мы более плотно поработали. Считаем, что можно создать более благоприятные условия на нашем рынке при больших возможностях саморегулируемых организаций с точки зрения образования, технологии, с точки зрения формирования тех же индикативных показателей по себестоимости производства, по ценам, то есть множество вопросов, которые мы могли бы решить. Но мы собираем взносы, нам нужно понимать, что это будут не налогооблагаемые ресурсы, чтобы мы могли понимать, что эти ресурсы мы можем использовать для вложения в отрасль.

Точно так же поддерживаю вопросы, поднятые по НДС. Например, у нас серьёзная проблема до сих пор никак не решена. Мы завозим скот, берём кредит на уплату НДС, потом долго ждём возврата НДС, для того чтобы возвращать кредитным организациям. Это вечная ситуация, когда мы уплачиваем НДС, который нам всё равно к возврату. Мы берём кредитные ресурсы, их отдаём государству, потом ждём от государства, когда они возвращаются. Это создаёт кассовый разрыв и дополнительно очень напряжённую нагрузку на бизнес.

В целом мы действительно сегодня провели очень большую работу с экспертами, привлекли экспертов как своих собственных, так и зарубежных, включая тех, кто для Правительства делал много работ. Мы подготовили программу развития всей отрасли до 2030 года с несколькими сценариями, с несколькими вариантами бюджетного финансирования. Мы сегодня как отрасль получаем где-то 30 миллиардов субсидий, а платим налогов более 200 миллиардов рублей. Мы можем давать больше в экономику, можем развивать её дальше. Для нас самое главное, Владимир Владимирович, скажите, какие правила игры до 2020 или до 2030 года, и мы будем по этому фарватеру двигаться и выполнять все эти правила игры. Главное, чтобы эти правила были и чтобы они выполнялись. И тогда инвесторы будут заходить и международные, и российские с огромным удовольствием. Потенциал у нас фантастический. Его просто нужно правильно использовать.

В.ПУТИН: Что касается программы, которую вы подготовили до 2030 года, то нужно напрямую с Минсельхозом проработать и как следует довести до ума. Это можно в качестве уже правительственной программы потом принять. Надо внимательно посмотреть. Я уверен, что у вас эксперты хорошие работали. Давайте её сюда, мы прямо в перечне поручений запишем, чтобы Минсельхоз рассмотрел эту программу вместе с вами.

А.ДАНИЛЕНКО: Спасибо. Вместе с Минфином, с Минэкономразвития.

В.ПУТИН: Конечно.

Теперь что касается совершенствования нормативно-правовой базы, в том числе борьбы с контрафактом, с контрабандой. Тоже полностью согласен. Давайте предложения. Особенно там, где есть совсем явные, глупые с точки зрения наших сельхозпроизводителей дырки в законодательстве, которые можно закрыть. Давайте сделаем.

По Украине. Трудно согласиться с тем, что в связи с тяжёлыми событиями на Украине нужно вообще всю продукцию закрыть. Есть, наверное, какие-то проблемы, связанные с конкретными поставщиками. По ним нужно работать. Нужно выявлять их, их можно закрывать. Это правда. Но огульно закрыть всю Украину, наверное, будет неправильно.

Вместе с тем есть системная проблема, которая заключается в том, что Украина, как мы знаем, собирается подписывать договор с Евросоюзом об ассоциации. Несмотря на многократные договорённости с Еврокомиссией, нам никак не удаётся выйти на консультации хотя бы по этому вопросу. Но последние мои контакты с руководством Еврокомиссии, с господином Баррозу привели к тому, что мы договорились о начале таких трёхсторонних консультаций на экспертном уровне. Я, правда, не очень понимаю, что такое экспертный уровень, но будем исходить из того, что это как минимум уровень начальников департаментов министерств либо замминистров, а чуть позже и на межминистерские консультации.

Я многократно говорил и совсем недавно ещё раз сказал нашим коллегам из Евросоюза, из ведущих европейских стран, что в связи с подписанием соглашения об ассоциации Украины и Евросоюза у нас в России могут возникнуть определённые проблемы экономического характера, и мы не сможем сохранить - это уж точно совершенно - так называемую нулевую ставку ввозных таможенных пошлин. Есть и другие тяжёлые последствия для нас, которые мы должны будем купировать, и это ничего общего не имеет с политикой либо с выбором того или иного государства, как ему развиваться. Пускай делают так, как считают нужным, это суверенное право и выбор каждой страны, каждого народа, так же как никто не может нам запретить защищать свои суверенные права, и мы будем это делать.

Надеюсь, что сейчас эти контакты начнутся, и мы сможем всё-таки предметно показать, в чём состоят наши озабоченности. Андрей Львович сейчас о некоторых сказал, и Сергей Евгеньевич, по сути, говорил практически о том же самом. Это касается не только сельского хозяйства, это касается практически всех отраслей промышленности, поэтому есть о чём говорить, но нужно подходить системно. Хочу вас заверить в том, что мы будем это делать. Тем не менее Ваши конкретные предложения по этому направлению тоже не помешают.

Конечно, нужно пользоваться всеми инструментами ВТО. И то, что вы провели такой анализ… Я знаю, что многие гранды ВТО, так сказать, старожилы знают все инструменты, которые позволяют им защищать свою экономику. Конечно, нужно это делать.

То же самое касается зон свободной торговли. Конечно, Вы правы, нужно быть крайне аккуратными. Но сразу сказать о том, что мы не будем делать того, не будем делать этого, наверное, это сложно, лучше вообще просто не шуметь, никого не пугать. Потому что мы с вами прекрасно понимаем, что некоторые страны и добиваются этой зоны свободной торговли с Россией именно потому, что хотят прорваться на наш достаточно большой рынок, а после создания Евразийского экономического союза и на весь рынок стран Евразийского союза. Действовать, конечно, нужно крайне аккуратно.

Но я что хочу подчеркнуть? Хочу, чтобы и Андрей Львович, и Сергей Евгеньевич, и вообще все сельхозтоваропроизводители знали: мы ничего не сделаем такого, чтобы не провести предварительно консультации с вами, не будем ничего делать и принимать каких-либо решений, которые бы серьёзным образом ущемляли ваши интересы. Только в том случае пойдём на создание каких-то новых зон свободной торговли, если увидим, что сбалансированный эффект для российской экономики будет положительным.

Это не какая-то благотворительность с нашей стороны в отношении кого бы то ни было. Такие решения будут приниматься только исходя из интересов российской экономики и конкретных производителей в самых разных отраслях, в том числе и в области сельского хозяйства.

По Белоруссии, не знаю, Николай Васильевич, можете прокомментировать?

Вообще любые торги через биржу, они являются прозрачными…

Н.ФЁДОРОВ: Мы поддерживаем такой инструментарий как прогрессивный. И будем двигаться в этом направлении. Белорусская сторона тоже вроде для этого созрела. Принимается это.

В.ПУТИН: Что касается того, что молочная продукция является отчасти социальной. Да, это, наверное, так. Когда мы говорим, допустим, о молоке в школе и так далее, других учреждениях подобного рода, надо всё-таки понять, что это такое и какие последствия это будет иметь для бюджета (эти предложения). Это конкретный вопрос, серьёзный.

А.ДАНИЛЕНКО: В рамках программы это будет отражено. И мы дадим в рамках программы соответствующий анализ, как это будет влиять.

В.ПУТИН: Спасибо.

Пожалуйста, Евгений Степанович.

Е.САВЧЕНКО: Уважаемый Владимир Владимирович!

Хочу здесь, в Ставрополе, начать издалека – из Санкт-Петербурга. И оттолкнуться от Вашего выступления на Санкт-Петербургском международном экономическом форуме, где Вы чётко обозначили девять пунктов, девять шагов экономического роста. Применительно к сегодняшнему разговору речь идёт (по-моему, это пункт номер пять) об импортозамещении. Каков потенциал у нас импортозамещения в сельском хозяйстве, в продовольствии? Все знают, что за прошлый год мы импортировали продовольствия и сельхозсырья на сумму около 45 миллиардов долларов.

В.ПУТИН: Андрей Рэмович подсказывает: производим на 50 миллиардов долларов, а импорт в Россию – на 43 миллиарда.

Е.САВЧЕНКО: Кстати, в 2000 году 8 миллиардов было. Рост за 14 лет более чем в пять раз. И это притом, что наше сельское хозяйство динамично очень развивалось все эти годы.

Какой потенциал импортозамещения? Я так прикинул, по структуре как минимум 25 миллиардов долларов мы можем заместить в течение максимум пяти-семи лет. 25 миллиардов импортозамещения – это минимум 200 тысяч новых рабочих мест в сельском хозяйстве, ну и перерабатывающая промышленность частично.

Я бы сегодня хотел коснуться трёх направлений импортозамещения в сельском хозяйстве и продовольствии. Первое – это кормовые добавки, допустим, лизин, премиксы, компоненты для премиксов, антибиотики и так далее.

Второе направление – это овощеводство закрытого грунта. Мы ввозим около 2 миллионов тонн. Нам, чтобы обеспечить импортозамещение, надо построить 2 тысячи гектаров теплиц, закрытых теплиц. Мы для себя поставили задачу – 500 гектаров сделать, то есть поучаствовать в этом, замечательный проект.

Третье направление – это садоводство. Мы опять-таки завозим, если легально, где-то чуть больше 1 миллиона тонн яблок, а нелегально, наверное, в два раза больше, то есть огромный потенциал импортозамещения.

Вот это то, что мы можем производить и более качественный давать продукт для нашего потребителя. Поддержка этих трёх направлений, отраслевых программ, по моим подсчётам, обеспечит размер импортозамещения не менее 5 миллиардов долларов.

Принципиальный вопрос, и мы ведём об этом как раз дискуссию сегодня. Какой видится при этом господдержка? Стандартная господдержка, которая эффективно очень сработала и сегодня срабатывает эффективно, в моём понимании, в условиях ВТО она уже себя исчерпала. Это прекрасный инструмент без ВТО. В условиях ВТО она идёт в зачёт ВТО, в ограничения.

А если ещё глубже себе задать вопрос: а кого мы на самом деле поддерживаем? Я для себя отвечаю, что мы не поддерживаем при этом сельхозтоваропроизводителя, мы поддерживаем при этом банки, потому что деньги транзитом идут через сельхозпроизводителя, значит, естественно, мы их все возвращаем банкам, которые на субсидировании процентной ставки, естественно.

Я бы предложил более сбалансированную форму государственной поддержки, которая, на мой взгляд, менее забюрокрачена и абсолютно не является коррупциогенной. Речь идёт о предоставлении субординированных кредитов. Скажем, взять эти три программы и поддерживать в новом формате господдержки. Дать субординированный кредит на реализацию этих проектов, скажем, под 1 процент годовых на восемь, на десять лет, в зависимости от проекта. Когда мы дадим субординированный кредит, тогда фактически нечего отчитываться перед ВТО, что мы вообще поддерживаем отрасль, её нет, объёма поддержки нет сразу же.

В.ПУТИН: А кто будет давать такой кредит?

Е.САВЧЕНКО: Центральный банк у нас есть. Мы же даём субординированные кредиты сегодня некоторым нашим большим структурам.

В.ПУТИН: Финансовым организациям.

Е.САВЧЕНКО: Да, финансовым структурам, потом нашим олигархическим структурам даём же, меняем.

В.ПУТИН: Нет, Центральный банк никаким олигархическим структурам ничего не даёт.

Е.САВЧЕНКО: Это предложение, Владимир Владимирович, созвучно ещё с одним пунктом, который Вы высказали в своей речи, и эквивалентно Вашему предложению по стопроцентной компенсации стоимости капитальных затрат по проектам, реализуемым в формате «гринфилд».

Если инициаторы, инвесторы получают этот субординированный кредит на десять лет под 1 процент годовых, если посчитать, он, допустим, 1 миллиард рублей стоит и получает миллиард кредита, то эта разница – процентная ставка сразу в течение десяти лет полностью соответствует стопроцентной компенсации «гринфилда». Она эквивалентна или почти эквивалентна. То есть фактически сразу же два пункта, о которых Вы сказали, практически реализуемы в этом предложении.

В.ПУТИН: Не помню, кто-то здесь из коллег говорил о проектном финансировании.

Е.САВЧЕНКО: Одно другому не мешает.

В.ПУТИН: Да, это примерно то же самое, только более круто…

Е.САВЧЕНКО: Не мешает, это дополняет, это продолжение. Поэтому я просил бы рассмотреть, не отвергать с ходу. Давайте, если надо, мы проработаем этот вопрос, внесём предложения. Может быть, Вы бы Андрею Рэмовичу поручили, и он бы нас объединил вокруг этой идеи?

А вообще, Владимир Владимирович, я бы какую мысль высказал. Вот девять шагов, которые Вы обозначили в своей речи. Считаю, что их надо трансформировать, эти девять шагов, в программу «трёх девяток». Девять шагов, которые обеспечат ежегодный 9-процентный рост ВВП нашей страны в течение девяти лет, с 2016 по 2024 годы. 2015 год для разгона сделать. Вот это и есть национальная проблема на ближайшие девять или десять лет. Прошу поддержать.

Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо, Евгений Степанович.

Вопрос дешёвых кредитов обсуждается давно. Совсем недавно мы с коллегами говорили об этом применительно не к АПК, а к ОПК. Там ещё более на первый взгляд смешная ситуация, которая заключается в том, что мы в рамках программы госвооружения предлагаем предприятиям ОПК перекредитоваться. То есть они кредитуются, а потом мы им деньги возвращаем, а они кредит возвращают. И получается, что кредиты тоже кое-чего стоят, а мы ещё и вынуждены, чтобы не увеличивать стоимость продукции, им возмещать их с помощью субсидий. Оказалось, что не так просто найти это решение.

Хотя, конечно, сама по себе идея привлекательная. Я понимаю.

А.УЛЮКАЕВ: Уважаемый Владимир Владимирович!

Наши предложения не для ОПК, не для АПК, а для всех на самом деле по проектному финансированию, я имею в виду, что на совещании у Вас в прошлую среду обсуждалось. И завтра я на Правительстве будут докладывать уже официально этот вопрос.

О чём идёт речь? Здесь все присутствующие говорили про инвестпроекты, причём это не мегапроекты какие-то, это нормальные, средние, среднекрупные проекты. Где-нибудь вокруг одного миллиарда рублей крутятся и в молочной отрасли, и в мясной, и в овощеводстве закрытого грунта, и в садоводстве. Примерно такая масштабность.

Срок, отсутствие залога и высокая ставка – вот что всегда губит эти кредиты. Инструмент проектного финансирования, который мы сейчас предлагаем совместно с Минфином и с Центральным банком, состоит в следующем. Конечный заёмщик, пройдя короткую предварительную проработку в банке, банк совершает готовность в принципе его кредитовать, обращается к финансовому консультанту, отобранному Правительством по специальной схеме, который даёт некоторое заключение о проекте, что в принципе разумно окупаемый проект, имеет чистую привлекательную нормальную стоимость. После этого мы говорим о том, что он соответствует определённым критериям (скажем, отраслевая принадлежность, размер) и говорим, что он готов для этой работы.

Десятилетние примерно деньги, которые Центральный банк (кредит, выданный в рамках программы проектного финансирования) принимает как обеспечение при рефинансировании особого рода. Какого особого рода? Длительного. До сих пор Центральный банк только на год давал рефинансирование коммерческим банкам, участвующим в любых программах. Здесь он будет давать на три года с правом пролонгации, и пролонгация – револьверная, то есть без погашения объёма кредитного ресурса, на специальных условиях.

Для конечного заёмщика это ключевая ставка плюс один процент (верхний предел). Сегодня ключевая ставка ЦБ – семь с половиной. Это означает, что восемь с половиной процентов – это верхний предел ставки. Соответственно, банк, который кредитует, получает рефинансирование от ЦБ по уровню: ключевая ставка минус один процент – под шесть с половиной. В эти два процента умещаются его издержки, оценки рисков и так далее. При этом имеется в виду, что бюджет будет выставлять дополнительную гарантию, в сумме примерно 25 процентов от этого кредита будет обеспечено бюджетной гарантией.

Это соединение вместе трёх элементов создаёт, с нашей точки зрения, хороший инструмент, который позволяет существенно удешевить, а самое главное, дать долгосрочную перспективу для этого.

В этом суть проектного финансирования. С самого начала я сказал, что три беды: отсутствие залога, длинные сроки, отсутствие дешёвого фондирования. Вот этих трёх зайцев мы убиваем.

Вот здесь говорили про землю как объект залога. Очень важно здесь продвигаться, но в данном случае мы просто снимаем эту проблему и выводим её из рассмотрения, потому что залогом является как бы проект, оценка эффективности проекта в целом.

Мы уже в близкое время рассчитываем выходить на практическую траекторию этого. Будет постановление Правительства, которое определит порядки отбора этих проектов, и должна быть принята нормативная база Банка России по отбору банков, и по условиям рефинансирования. Мы и то, и другое – у нас записано в документах, что мы должны к октябрю сделать, но, может быть, пораньше, постараемся к сентябрю сделать.

В.ПУТИН: Евгений Степанович, это результат работы небольшой неформальной группы, которая по моему поручению была создана в начале года Администрацией Президента, Министерством экономического развития, Минфином и Центральным банком. Я просил коллег подготовить свои предложения по купированию угроз, которые возникают в связи с замедлением темпов экономического роста. И это одно из предложений, которое коллеги выработали, и в прошлую среду мне доложили на совещании. Мы ещё публично об этом не говорили, Алексей Валентинович впервые об этом сказал публично, надеюсь, что этот механизм до конца года заработает.

Это очень близко к тому, что Вы сказали. Здесь и участие Центрального банка, но только не напрямую, банк ничего сам никому не выдаёт, через коммерческий банк, с участием правительственных гарантий. Мы сложили все элементы, которые бы обеспечили нормальному, хорошему заёмщику получение так называемых длинных денег под приемлемый, комфортный процент.

Пожалуйста.

А.ИВАНОВ: Немножко добавлю в той части, которая касается проектного финансирования.

Дело в том, что даже несмотря на те условия, о которых говорит Алексей Валентинович, которые мы по Вашему поручению, скажем, сформулировали и над которыми ещё будем работать, всё равно агропромышленный комплекс для банков – это очень чувствительная тема. Та осторожность, которую Вы изначально проявили своим вопросом, она обязательно найдёт своё отражение в специфике проектного финансирования в этой сфере. И в этом смысле поручение, которое будет по этому поводу нам дано по результатам совещания, хотелось бы, чтобы эту специфику учло, в том числе в том, что касается залога земли – это принципиальнейший вопрос для банков. Мы не сможем выстроить такое доверие между банком и клиентом, чтобы совсем беззалогово построить отношения именно в сфере АПК.

В.ПУТИН: Сможем, сможем. Если это делается под гарантии государства, если это делается после тщательного анализа проекта, если это делается с определённым фондированием со стороны ЦБ под конкретный проект либо под «гринфилд»… Это возможно. Почему нет? Беззалоговое финансирование финансовых учреждений было возможно в условиях кризиса. Так вот для того, чтобы избежать кризиса в реальном секторе – это напоминает то, что называется беззалоговым кредитованием финансовых учреждений. Это механизм реализуемый.

А что касается земли, то Белла Ильинична, я так понимаю, что для крупного коммерческого банка…

Б.ЗЛАТКИС: Там всё понятно. Мне кажется, сейчас обсуждать особо нет необходимости, потому что это очень такой специфический, чисто центробанковский вопрос. Это инструкция Центрального банка, это никакие не законы, не требуется внесения каких-то специальных законов, это инструкция Центрального банка, которая относит те или другие виды залогов к тем или другим видам риска.

Давайте попробуем разобраться. Сегодня Центральный банк действительно не очень лояльно относится к залоговым землям.

В.ПУТИН: Знаете, у нас земля – это реальное достояние. Не каждую землю, где сорняки растут, можно в залог принять, но такие земли, как здесь, – почему нет? Это реальный инструмент.

Б.ЗЛАТКИС: Конечно, да, Владимир Владимирович. Просто нужно отработать ЦБ. Есть разная, конечно, земля, это всё понятно: разная земля, разные права собственности на эти земли.

В.ПУТИН: Спасибо.

Андрей Юрьевич, извините.

А.ИВАНОВ: Владимир Владимирович, простите, пожалуйста, но в дополнение к этому хотелось бы ещё раз обратить внимание. Ведь в проектном финансировании у нас кто ключевой партнёр сельхозтоваропроизводителя? Ключевой партнёр – банки.

Мы сейчас решениями, о чём говорил Евгений Степанович, действительно огромный объём субсидий направляем на субсидирование процентной ставки. Что хотелось бы именно подчеркнуть, чтобы это нашло своё отражение в сегодняшних решениях? Что мы много лет назад уже избрали банки нашими партнёрами в реализации программы развития сельского хозяйства. Мы сказали банкам и сельхозтоваропроизводителям: берите многолетние кредиты – о чём говорил Андрей Львович, – берите на много лет, мы вам будем помогать субсидированием ставки, а банки, соответственно, это учтут при назначении ставки.

Ведь ставка уменьшается не только потому, что есть обеспечение или финансирование ЦБ, она становится меньше, когда банк считает другой риск на заёмщика. И в этом смысле мне бы хотелось предостеречь от того, чтобы по результатам сегодняшнего совещания госпрограмма качнулась в другую сторону. Наоборот, её нынешняя разбалансированность как раз привела к тому, что руководители регионов в лице, например, Евгения Степановича, делают такие заявления, хотя мы дружим с Евгением Степановичем. Он Вам всегда скажет, Владимир Владимирович, что ключевые проекты, которые реализованы на территории Белгородской области, по которым он всех водит и возит, были сделаны с помощью Сберегательного банка, его серьёзной последовательной работы на территории области.

И в этом смысле большая просьба в том поручении, которое будет дано по результатам предложений Евгения Степановича, учесть.

В.ПУТИН: Андрей Юрьевич, не переживайте. Революционные предложения Евгения Степановича в полном объёме не будут предлагаться как инструмент решения проблем, а вот то, о чём сказал Алексей Валентинович, вырабатывалось в том числе с участием Вашего прямого руководителя вместе с Министром финансов. И этот инструмент мы будем внедрять в экономике в целом. Аккуратно, но будем это делать.

Пожалуйста, Алексей Васильевич.

А.ГОРДЕЕВ: Спасибо, Владимир Владимирович.

Все устали, я постараюсь очень коротко, без повторов. И вообще, удивляет Ваше терпение. Сколько Вы раз рассматривали тему сельского хозяйства, благодаря Вашим решениям мы далеко продвинулись.

Может быть, я буду аполитично рассуждать, поэтому Вы меня сразу простите.

Национальные проекты сельского хозяйства и вообще все остальные превратились просто в формальные ежемесячные отчёты и наши отписки в полпредства, министерства. И почему? Потому что, во-первых, госпрограммы перекрыли. Во-вторых, есть майские указы, которые подняли уровень задач и ответственности совершенно. Давайте честно скажем, они сыграли свою роль.

В.ПУТИН: Конечно. Я так и полагал, что Правительство это и делает.

А.ГОРДЕЕВ: Мы продолжаем писать.

В.ПУТИН: Нет-нет, они заменяются госпрограммами. Мы же об этом договорились.

А.ГОРДЕЕВ: Но они живут своей жизнью. Почему – пусть Правительство разберётся, но мы продолжаем отчитываться, писать во все ведомства и так далее.

Был поднят вопрос по поводу госпрограммы. Конечно, надо взять смелость на себя и пересмотреть её гораздо раньше. Андрей Юрьевич выступил ещё и по кредитам. Я бы, честно говоря, его расцеловал. Вот такого не было заместителя Министра финансов, мы всегда находились в мягкой оппозиции.

В.ПУТИН: Это ваши личные отношения. Вы нас туда не вмешивайте.

А.ГОРДЕЕВ: Если говорить о госпрограмме, что произошло? Мы, с одной стороны, взяли хвост старых задач, с другой стороны, наложили наши обязательства по ВТО, получилась некая эклектика, полная путаница, приоритеты никак не ранжированы, включая то, что там много новых вещей. Здесь присутствуют губернаторы регионов-доноров, мы кормим другие регионы, мы экспортируем, но у нас есть регионы, которые только потребляют, а есть регионы, где вообще занимаются просто оленеводством, исходя из того, что это уклад жизни. То есть в этой госпрограмме многое можно было бы учесть, исходя даже из наших знаний и дискуссий. Просьба это поддержать. Даже такая тема, как устойчивое развитие сельских территорий, у нас ушла и больше существует в диссертациях. Но мы ведь, решая задачу сельхозпроизводства, экономики, ещё решаем задачу, как нам удержать население, более того, приумножать, потому что они сегодня все летят, как мотыльки на свет, в города. В городах мы пытаемся решать эти задачи в десять раз дороже, Вы это тоже всё знаете.

Доступность кредитов. Я встречался с Набиуллиной Эльвирой Сахипзадовной, отдельно беседовал, взял бразильский опыт, показал, как они мотивируют банки идти в сельское хозяйство. То есть берутся те ресурсы, которые резервируются банками на риски, и держатся в центральном банке – это до 20 процентов. Они там держат бесплатно и долгосрочно, государство позволяет банкам эти ресурсы на условиях ставки, утверждённой правительством, давать сельскому хозяйству – да, разделяя дальше портфель рисков. 50 миллиардов долларов идёт в сельское хозяйство Бразилии ежегодно. Тоже один из возможных вариантов. Она мне сказала так: слушай, всё это интересно, пускай Правительство более настойчиво взаимодействует с Центральным банком, вы тут по очереди все ходите. И так далее. То есть Евгений Степанович предложил, я, есть мнения министерств. Наверное, это надо обсудить.

Единственный посыл Алексей Валентинович делает ошибочный, извините за то, что я критикую, но всегда сельское хозяйство особняком, всегда, потому что это самая регулируемая отрасль, отдельное отношение. Это везде: в Америке, в Канаде, где угодно, в Европе. Поэтому когда вы говорите: мы сейчас проектные и те… Не получится.

И совсем последнее – по контролю за качеством продовольствия. Колоссальный рычаг во всём мире опять же. У нас цепочка разорвана, Россельхознадзор одно проверяет, дальше это попадает в руки Роспотребнадзора, притом что Роспотребнадзор контролирует, по-моему, вообще всё. Честно говоря, даже трудно понять, как он справляется, потому что это разные технологии: банки, самолёты летают, это, то. Но опять же опыт Канады. Единый комитет контроля за качеством продовольствия: поле, магазин, ферма, тарелка – всё в одной цепочке, и всё можно отслеживать, всякие фальсификаты и так далее. Просьба тоже посмотреть, как этим процессом управлять со стороны государства.

Спасибо.

В.ПУТИН: Алексей Васильевич, только в тарелке пускай не ковыряются, каждый пускай ест чего хочет.

Давайте мы будем заканчивать. Думаю, что механизм, о котором Министр экономического развития сегодня проинформировал коллег, должен заработать. Это не только для сельского хозяйства может быть интересно, но и для всех отраслей экономики, промышленности. Это может быть универсальным инструментом. Во всяком случае, нужно попробовать, нужно начать эту работу.

Хочу вас поблагодарить за идеи, за предложения. Попрошу своих коллег из Администрации, из Правительства эти предложения обобщить. И мне очень приятно, и хочу вас ещё раз поблагодарить, сказать спасибо за то, что обсуждение наше было предельно конкретным. Причём оно касалось самых разных аспектов развития сельского хозяйства: и нормативно-правовая база, и финансирование, и конкретные проекты, и таможенное регулирование. В общем, очень обстоятельный разговор. Исхожу из того, что это может быть ещё одним хорошим импульсом для развития отрасли.

Но впереди у сельхозтоваропроизводителей большая работа: уборка только начинается, а в некоторых регионах, как Министр сельского хозяйства сказал, ещё только заканчивается сев. Самая-самая страда. Поэтому я хочу и руководителям отрасли, и крупным товаропроизводителям, и мелким фермерам, и просто всем тем, кто работает на селе, пожелать успеха в этом году.

Спасибо большое.

Не забудьте поделиться новостью. Отзывы и пинг пока закрыты.